Кремль 2222. Тобольск

– Соображаю… – Павел снова зажмурил глаза. – …Точно! Я на берегу стоял. А эта лодка как бы на меня плыла. И все ближе, ближе… А я отступал. А она все ближе. Я обернулся. И все в огне. Был сплошной огонь. И я проснулся… Но какое это имеет значение?

– Разберемся… Очень интересный сон. В нем присутствуют сразу четыре стихии: вода, земля, воздух и огонь.

– Подожди, я про воздух не говорил.

– А парус и плывущая лодка? Кто надувает парус?

– Ветер.

– Ну да, ветер, – «Горный» хмыкнул. – Небось, в Гимназии среди лучших учеников числился?

– Да уж не среди худших.

– Молодец. Тогда должен знать, что ветер, это поток воздуха, который движется в определенном направлении. Книжек надо больше читать.

Сновид чуть не подпрыгнул от возмущения. Сдались им эти книжки. Тоже мне, москвичи недоделанные.

– Нет у нас книжек в Промзоне, – пробурчал под нос. – Только в музее.

Он исподлобья взглянул на Бортника и увидел, что тот улыбается.

– Чего, обиделся?.. Зря. Знаешь, я, если честно, тоже книжек не читал. Все только из рассказов знаю и преданий… Ладно. Над сном твоим мы подумаем… Понимаешь, Павел, талант, это еще всегда и испытание. Судьба тебя испытывает, а ты держись и соответствуй.

– А судьбу можно изменить?

– Это ты к чему?.. А-а, о сне своем… – Лицо Бортника стало очень серьезным. – Нет, Павел, судьбу не изменишь. Она каждому на роду написана. Но ее можно превозмочь. Ведь поступки наши лишь от нас зависят. Поступай по совести и чести. И будет тебе судьба. Твоя судьба…

Ладно, пора ко сну готовиться. Чувствую, день у нас завтра будет жаркий. Давай я тебя сейчас еще промажу всего. И будешь ты у нас, как новенький.

– К утру? – с надеждой спросил Павел.

– К утру не получится. Разве что ближе к вечеру. Скажи спасибо, что жив еще.

– Мне ведь в кремль срочно надо, – сказал Сновид. – Потеряли там меня совсем, наверное.

– Это верно, потеряли. Но это все решаемо. Главное, что тебя там ждут.

Глава тринадцатая Месть шайнов

Кешайны-парламентеры появились у Северных ворот, когда солнце полностью закатилось где-то за Иртышом. Они ехали трусцой. Сотник Ка-тзы держал в руке белый флаг, а его напарник – факел.

На этот раз они остановились почти у самых ворот, в нескольких метрах.

– Эй, тополы! Слышите меня?! – выкрикнул сотник.

– Слышим, – отозвался караульный, выглядывая из-за гребня стены. – Чего надо, образина?

– Я послан узнать: путет от вас ответ? Влемя истекло.

– Будет, – сказал караульный. – Мне велено передать: пусть ваш хайн вытрет своим ультиматумом жопу. Петька, кидавай.

Из-за стены вылетел свернутый в трубочку пергамент. Описав дугу, он шлепнулся у ног фенакодуса, на котором восседал кешайн.

Ка-тзы молчал несколько секунд. Потом бесстрастным голосом произнес:

– Токта получите вот это.

Он взмахнул свободной рукой и зашвырнул за стену небольшой мешок. Кешайны тронули лошадей и короткой рысью направились прочь.

Караульный слез по лестнице. Подсвечивая факелом, нашел мешок. Развязал тесемки – и замер…

Воислав, Ворон и Стоян обсуждали планы по возведению дополнительных укреплений, когда в комнату без стука вбежал лейтенант Крот. Он окинул присутствующих взволнованным взглядом и быстро приблизился к столу.

– Извини, Правитель, но я обязан срочно доложить.

– Что случилось, Егор?

– Вот. – Крот с легким стуком положил на стол мешок. – Посылка от шайнов.

– Что там? – сузив глаза, с напряжением спросил Воислав.

Лейтенант промолчал. Аккуратно раздвинул горловину мешка. Затем, держа ладонями с двух сторон, поднял отрубленную голову.

Лицо Правителя побагровело.

Ворон судорожно вздохнул и окаменел с приоткрытым ртом.

Полковник Стоян крякнул.

А лейтенант продолжал держать в ладонях голову.

Не вызывало сомнения, что человека жестоко пытали перед смертью. Какие тут сомнения? Глаза выколоты, уши отрезаны, на коже следы свежих порезов и ожогов. На месте носа и рта сплошное месиво. Длинные светлые волосы сбились на висках в окровавленные комки.

– Тут еще это, – глухо произнес Крот. – Зубы у него выбиты. И язык… Язык вырвали, а в глотку раскаленный свинец залили. Твари.

Стоян кашлянул. И Ворон, словно очнувшись, тихо спросил:

– Узнал, кто это? Я что-то…

– Узнал. Это Третьяк.

– Третьяк… – эхом повторил Ринат. Посмотрев на Правителя, сказал: – Один из наших разведчиков. Из тех, кого я на берег отправил. Поймали, значит, его.

– А второй? – спросил Воислав.

– О втором ничего не известно… Видимо, погиб.

– Зачем они так? Что хотели сказать?

Ворон пожал плечами.

– Да что они могут сказать, ящеры? Это «черная метка». Для всех нас. Раз мы не приняли ультиматум – вот, получайте.

– А язык-то зачем отрезать? – раздувая ноздри, спросил Стоян. – И в горло свинец заливать? Как это понимать?

Ворон снова пожал плечами.

– Я же не шайн, мужики. Кто же знает, что у этих уродов на уме?.. Предполагаю, это значит, что Третьяк молчал. Не стал с ними, так сказать, общаться. Как и мы – отклонив их ультиматум. Вот уроды и намекают на то, что нас всех дальше ждет. Зальют нас свинцом – можно и так толковать. И пощады не ждите – умолкнете навсегда…