Кремль 2222. Тушино

– Я понимаю, о Великий, – кивнул Рупор. – Представляю, каково тебе вообще было наблюдать за этим ужасным неупорядоченным миром со стороны. Думаю, ты испытывал настоящее отвращение, глядя, как мы ползаем по нашей проклятой планете без всякой цели…

– Не без этого, – честно ответил нейромант. – Но сейчас речь не об этом. Ты не виляй, а отвечай, чего у тебя за странное отношение к природе? Вы ж сами, все–таки, как бы… ее порождения.

– О, нет, Великий! – в сердцах воскликнул Голос Племени. – Не говори так! То, что в нас течет кровь, как в других людях, еще не значит, что мы не твои дети!

– Я и не отрекаюсь от вас, – поняв, что хватил лишку, спешно оговорился бородач. – Но ты сам сказал – изначально вы сделаны из плоти и крови, а потом уже… – Он запнулся.

– Потом уже воссоединились с механизмами! – охотно пришел на выручку Рупор. – С самого детства мы испытываем тягу к ним, а до нас испытывали наши родители…

– А откуда пришли ваши предки? – воспользовавшись случаем, спросил нейромант. – Ты не знаешь?

– С севера, – ответил Голос Племени. – Ты разве не знаешь о той земле, где люди делают вид, что служат тебе, а сами продолжают уповать на природу?

– О, нет, – ответил нейромант, глядя в стену перед собой. – О той земле я знаю очень и очень многое…

Воспоминания нахлынули и накрыли Громобоя с головой. Детство в лишениях и бесконечных тренировках, карьера стаббера и, конечно же, бегство вместе с лучшей женщиной на свете теперь казались чем–то ненастоящим, выдуманным, но нейромант знал: все это было на самом деле, все это случилось именно с ним и взаправду. Это потом, утратив Бо и обретя Щелкуна, он превратился в грязного бродягу, живущего ради одной–единственной цели – истребить как можно больше нео, пока они не угробили его. Раньше он был чист и опрятен, а вместо бороды нейромант щеголял аккуратно стриженными усами. Теперь же Громобой вообще за собой не следил.

«Не для кого мне больше быть красивым».

Внезапно с улицы послышался шум.

– Это еще что там такое? – спросил Громобой, встрепенувшись и настороженно уставившись на дверной проем, за которым была лестница, ведущая на первый этаж.

Рупор метнулся к окну и выглянул наружу.

– А вот и сама природа пожаловала, – пробурчал он и, не говоря больше ни слова, бросился к выходу.

Не понимая, о чем идет речь, Громобой устремился было за Голосом Племени, однако тот, заслышав топот божества, обернулся и сказал:

– Не иди за мной, о Великий, молю. Лучше направь своего аватара нам в помощь. Его сила нам сейчас нужней.

Он говорил так искренне, что бородач даже не стал с ним спорить и лишь кивнул. Громобой и сам чувствовал себя еще слишком слабым для подобных рывков, но спешка дикаря немного сбила его с толку.

Рупор выбежал прочь, а нейромант вернулся к кровати, сел на нее и переключился на «Рекса».

И первым, что он увидел, едва взглянул на мир глазами Щелкуна, стала свора крысособак. Точней, это было даже целое полчище из трех дюжин особей под предводительством двух огромных псов. Никто не знал доподлинно, почему некоторые крысособаки так раздались в размерах, но, похоже, без «прожигания» в Красном поле тут не обошлось.

Как бы то ни было, сейчас мутанты обступили дом, где обитало племя Детей Механизмов, и, рыча, наблюдали за тем, как полдюжины диких туров и столько же диких фенакодусов таранят обшарпанную дверь. И более всего это походило на осаду с полноценным штурмом.

«Что происходит? – изумленно подумал нейромант. – Природа действительно объединила мутантов против этих странных дикарей? Но… как? У крысособак же умишка – с кулачок ребенка! Да они бы к живому туру в жизни не сунулись…»

Но факт оставался фактом: мутанты штурмовали дом племени. Совсем, как люди – с четким разделением обязанностей, не мешая друг другу, методично и хладнокровно.

Вдруг из одного решетчатого окна вылетело нечто блестящее, и крысособака, стоящая неподалеку от дома, вздрогнула и рухнула на землю. Приглядевшись, нейромант увидел, что из ее шеи торчит стрела. Судя по всему, Дети Механизмов начали огрызаться.

Значит, следовало вмешаться и ему, точней, его «Рексу».

Громобой не питал к Детям Механизмов особой привязанности. Но, вольно или невольно, они спасли его от смерти, а, значит, он им должен. А тут – вообще плевое дело, как на первый взгляд. Ну что такое для Щелкуна три дюжины крысособак? Так, грязь под когтями. С турами и фенакодусами несколько сложней, но они тоже мало что могут противопоставить здоровенному стальному динозавру.