Кремль 2222. Запад

Книжник лишь криво улыбнулся в ответ. Что-то несомненно получилось, и теперь хотелось бы понять, что именно. Они сидели на полу совершенно нереального вагона метро, несущего их сквозь подземелья еще более нереального мира. Объяснения всему этому не было, а попытки разобраться вели как минимум к нервному срыву, совершенно сейчас неуместному.

Зигфрид рывком поднялся на ноги. Наполнявшие вагон люди, до этого с любопытством наблюдавшие странных пассажиров, попятились. Это и впрямь было зрелище не для слабонервных: высокого роста, крепкий, довольно средневекового вида мужик с мечом в руке стоял посреди вагона московского метрополитена. Книжник с двумя автоматами под мышками все еще сидел на полу у его ног.

Какие-то подростки за спиной разглядывали их горящими от любопытства глазами и невнятно бормотали что-то про «ненормальных толкиенистов». Спорили: «А автомат у него к чему?» «Много ты понимаешь…» Кто-то снимал странных пассажиров на мобильный телефон. В другое время Книжник с интересом повертел бы в руках такое устройство — ведь в его реальности мобильники давным-давно превратились в бесполезный хлам. Но сейчас хотелось лишь одного: двинуть этому умнику по морде. Все это внимание не очень нравилось и Книжнику, и Зигфриду, и потому, когда мягкий голос объявил станцию «Баррикадную», они с облегчением покинули вагон.

Светящиеся вывески услужливо подсказали, как выбраться на поверхность. Зигфрид вроде бы преодолел свой необъяснимый страх перед подземельями метро, путники даже стали привыкать к этой новой реальности. Черт возьми, может, самое лучшее, что могло с ними случиться, — это остаться здесь навсегда! Но уже наверху пустующий вестибюль «Баррикадной» заставил их насторожиться.

В разбитых стеклах блуждал знакомый пыльный ветерок. Они переглянулись и вышли наружу по хрустящим обломкам штукатурки.

Путешествие в иллюзорное прошлое кончилось. Не было ни синего неба, ни бесконечной толпы, ни машин, ни преследовавшего по пятам ОМОНа. Их встретили знакомые пустынные улицы, полуразрушенные дома и характерная мутная пелена в глазах. Поле Смерти, не сумев достать их руками призрачного ОМОНа, решило, наверное, применить старое доброе излучение. Книжник покопался в суме и вытряхнул на ладонь последние гранулы снадобья.

— Я не знаю, как это все у нас получилось, но мы здесь, — сказал Зигфрид, кивнув назад, в сторону странного приземистого сооружения, из которого они выбрались на поверхность.

Похоже, вестибюль станции находился внутри древнего монумента, в стене которого еще угадывались рельефные изображения изломанных человеческих фигур.

— Тени Войны, — глядя на фигуры, мрачно пояснил Зигфрид. — Их почитали наши воины.

Книжник хотел возразить, но прикусил язык. Сказать сейчас, что это, очевидно, памятник давно забытым революционерам, — значило бы оскорбить чувства воина.

— Эти места должны быть тебе знакомы, — заметил Книжник, разжевывая горькие гранулы. Оставалось надеяться, что древний рецепт окажется действенным. Совсем не улыбалось сдохнуть от излучения в нескольких шагах от цели.

Зигфрид молча кивнул:

— Да, здесь уже рядом.

Книжник протянул весту оставшееся снадобье. Тот покачал головой:

— Не надо. Не хочу оттягивать финал — будь уже, что будет. Давай к делу. Вот, держи!

Зигфрид передал Книжнику отобранный у полицейских автомат.

— Свой выброси! — приказал он. — Этот новее, а значит — надежнее. Да и полегче для тебя будет. Только магазин от старого оставь!

Книжник подчинился. Расставаться со старым оружием было жаль, но, видимо, воин знал, что говорил. Действительно — не хватало только, чтобы древнее оружие заклинило во время какой-нибудь заварушки! Он взял новый автомат, осмотрел и понял, что ничего принципиально нового в этом оружии нет. Более того, этот «ствол» действительно был легче, компактнее, и держать его было куда приятнее. Плевать на дальнобойность и кучность стрельбы — он все же не настоящий дружинник, чтобы умело использовать эти преимущества полноценного, длинноствольного автомата. Все о чем следует думать — вовремя нажать на спусковой крючок. И не забыть при этом снять оружие с предохранителя. «Макаровы» вест оставил себе, заткнув за широкий пояс, прямо над своими знаменитыми револьверами, отчего стал походить на корсара с картинки какой-то читанной в детстве книжки.

— Слушай, я вот что думаю, — неуверенно сказал Книжник, ощупывая трофейный автомат. — А если все это и впрямь иллюзия? Она рассеется — и мы без оружия останемся…

— А ты не думай, — посоветовал вест. — Просто иди вперед. И не оглядывайся.

Они продвигались быстро — насколько это было возможно в странном болезненном состоянии, сковавшем тело. Поле медленно, но верно разрушало организм. Книжник не удержался — и судорожно проглотил остатки снадобья. Самым мерзким было бы выжить в этом проклятом Поле — и превратиться в какого-нибудь монстра. Хоть и не похоже оно на те, в которых набирают силу вожди нео, или те, в которых закаляли свои мечи сгинувшие весты. Но смерть имеет свойство принимать самые неожиданные обличья.