Кремль

— Предоставлять Ратову и другим заинтересованным лицам нужную им информацию, исполнять запросы, проводить дополнительные исследования.

— Что, у Морева в «Ферросплавах» нет своих специалистов? — засомневался Карпов.

— Об этом нужно спросить у Морева. У нашего предприятия солидная информационная база по металлургии. Мы и раньше выполняли такие заказы.

— Хорошо, допустим, — хитро улыбнулся «важняк». — А невеста Ратова зачем понадобилась? Она какое отношение имеет к металлургии? Или к вашей информационной базе?

«Все пронюхали. Кто-то из своих сдал. Ратов вряд ли проговорился. Неизвестно, как воспримут эту историю. Он же перспективный чиновник, опасается за свою репутацию. Опять же боится, что привлекут его Марику за прошлые грехи. Значит, предательство среди своих. Однозначно! Но Мореву об этом нельзя рассказывать. Подумает на меня. Он сумасшедший».

Насладившись установившейся в кабинете тишиной, Карпов задушевно улыбнулся:

— Предлагаю нулевой вариант.

— Что это значит?

— Вы забудете о существовании Ратова и обо всем, что с ним связано. Особенно с невестой некрасиво получилось. Пропал человек. Сейчас ищут. В общем, перестанем будоражить эту тему. Иначе предвижу очень серьезные последствия, в том числе для вас лично.

— Договорились. Я поначалу испугался — в ноль меня хотите превратить. Не хотелось бы такого радикального решения, — попробовал пошутить Воронов. — Согласен, Ратова я вычеркиваю из списка знакомых и объектов возможного интереса моего предприятия.

— Ну, так резко вопрос не стоит. Никто не может запретить вам встречаться с Ратовым. Даже нужно с ним встретиться и снять все ваши ультиматумы. Это мой личный совет, — подсказал Карпов.

— Я ему ничего не предъявлял.

— Не надо! Предъявляли. Впрочем, вам виднее, как это назвать. Но встретиться лучше сегодня. А мы продолжим наш разговор. Пятница вас устроит? В это же время.

— Повестку пришлете?

— Обойдемся без повесток. Да, чуть не забыл. Если потребуется помочь Ратову в розыске невесты, не откажите, посодействуйте. Может, вам лучше известно, где девушку искать.

Намек прозвучал как плохо скрытая угроза.

— Что я буду иметь взамен? — не удержался Воронов. Ему не хотелось уходить, поджав хвост, как побитая собака. Если речь идет о сделке, то логично обсудить ее параметры.

Однако «важняк» был другого мнения.

«Взамен? Десять лет без права переписки», — подумал про себя Карпов, но ничего не сказал.

Он осуждающе покачал головой и подписал пропуск на выход из здания.

* * *

«Легко сказать — помочь. Знал бы, где девица Ратова, этого бы разговора не случилось. Придется идти на поклон к Стельмаху. Как в старом анекдоте: посетитель зоопарка пропал неведомо куда или львы чего-то не договаривают. Немчура этот часто не договаривает», — невесело рассуждал Воронов.

Стельмах оказался на месте и непринужденно начал разговор, будто ничего не случилось.

— Недоразумение вышло, о чем я сожалею, — повинился Воронов.

— Подозреваю, речь идет о девушке, приехавшей из Москвы, — проявил догадливость Стельмах.

— Вот именно. Мы всегда понимали друг друга. С полуслова.

— Я не знаю, куда она подевалась, — опередил Воронова хитрый Стельмах.

«Точно, как в анекдоте. Один в один!»

— Собственно, не о девушке речь. Хотелось бы встретиться, обсудить наши дела. Признаю, мои ребята не совсем корректно себя повели. Так сложились обстоятельства. Думаю, нужно снять эти проблемы.

— Согласен. Зачем нам ругаться? Приезжай, поговорим.

— А ты не будешь в ближайшее время в Москве?

— Пока не знаю.

«Осторожничает, не доверяет, недоговаривает — три принципа Стельмаха. Можно патентовать. Фирменный стиль. Придется приоткрыть карты».

— Я готов к компромиссным решениям, — многозначительно намекнул Воронов.

— Стоить будет недорого, — подхватил тему Стельмах. — Два клиента в моем городе и твоя доля в охранном бизнесе. Опять же речь идет только о нашей сибирской глубинке. На столичный регион я не претендую. Кстати, за твою долю готов заплатить живыми деньгами. В разумных пределах.

— А говорят, кризис, денег нет.

— Неправильно говорят. Денег нет у того, кто легко зарабатывает и легко тратит, а мы, сибиряки, народ прижимистый. Копеечка к копеечке, и получается рубль.

«Нашелся сибиряк! Вся родня уже в Германии. Куркуль», — недовольно подумал Воронов.

Всякий раз, когда приходилось терять деньги, он испытывал горечь за русский народ и винил иноземцев независимо от их национальности. В это расширенное понятие попадали и кавказцы, живущие в России, и американцы, и немцы, и китайские товарищи. Компания получалась пестрая.

— Два клиента и доля в бизнесе. Дороговато!

— Не дороже денег. Ты отказываешься? — обострил дискуссию Стельмах.

— Зачем отказываться! Вопрос обсуждаемый.

«Практически уже решенный, дорогой ты мой. Но пилюлю тебе нужно подсластить. О девушке он уже не спрашивает. Придется напомнить», — улыбнулся про себя Стельмах.

Даже разговаривая по телефону, он избегал мимики, которая могла бы выдать его истинные чувства.

— Кстати, о московской девушке. Тебя это действительно интересует?

— Не меня, но один клиент беспокоится, — небрежно заметил Воронов.