Кремлевские призраки

Мне кажется, я должен был появиться в Кремле, ходить по коридорам с высокими сводами и скрипучим полом, сидеть в кабинете с деревянными панелями и старой массивной мебелью. Зачем? Не знаю. Быть может, для того, чтобы был кто-то, кто смотрит на все спокойными глазами, воспринимает всех сердцем, открытым добру, а не страху. Я не считаю себя лучше других, нет – мне далеко до праведника. Но Бог не лишил меня своей благодати. Я слишком верю в Него, чтобы допускать страх до моего сердца. Ибо страх – порождение дьявола.

Порой я вспоминаю Кольку, каким видел его перед уходом в ту ночь после похорон Ивана Алексеевича: сидящего за столом, опустошенного, какого-то бесполезного. И мне становится жаль моего старого друга. Не потому, что Иван Алексеевич не отдал его на воспитание вернейшему соратнику Отца народов. И не потому, что он, Колька, несмотря ни на что верит в Сталина, в сильную руку. Всех нас держит за горло прошлое. Я знаю, что не было никогда и нет в его сердце любви. Так жить нелегко. Помните слова Иоанна? «Кто не любит, тот не познал Бога, потому что Бог есть любовь». Речь не о том Боге, который наверху или еще где-то, а о том, который в каждом из нас. Быть может это глупо, но я верю, что любовь когда-нибудь спасет мир.

VIII. Двое и подполковник Гавриков

Подполковник Гавриков стоял у окна и смотрел на Ивановскую площадь, на здания, громоздившиеся вдалеке в просвете между кронами деревьев Большого сквера и кремлевскими соборами. Добродушный сентябрьский вечер падал на Москву, собираясь накрыть город легкой вуалью, притушить яркость красок. Посетители уже очистили Кремль, да и всякое начальство уехало, включая самого – президента. «Хозяина», как любили говорить у них в охране. Можно было расслабиться.

Гавриков опустился за стол дежурного по штабу. Он был спокоен, как всегда уверен в себе. Сидевший сбоку майор Чепенко озабоченно вслушивался в переговоры по рации, полное лицо майора казалось сердитым, словно он был недоволен тем, что приходится отвлекаться на всякие мелочи.

– Что-то у них там стряслось. В Большом сквере, – проговорил он.

Гавриков взял рацию и услышал сбивчивый голос:

– Да, люди. Неподалеку от памятника Ленину. Кажется, двое… Слышите? Это лейтенант Симаков говорит. Люди какие-то прячутся за кустами. Попробую задержать. На всякий случай пошлите подкрепление.

Потом наступила долгая пауза, и вновь голос:

– Все нормально. Задержал. Сейчас застегнутся, и поведу.

– Двое? – возник другой голос.

– Да.

– Сопротивление не оказывают?

– Нет. Все нормально… Конвоирую.

Гавриков нажал кнопку на рации.

– Симаков, слышишь? Штаб говорит. Гавриков. Ты их сюда веди. Понял?

– Да, – прозвучало из динамика.

Через минут пять в дверь несмело постучали, и она раскрылась. Молоденький лейтенант, взволнованный, растерянный, стоял на пороге.

– Разрешите доложить, товарищ подполковник, – неровным голосом отрапортовал он. – Лейтенант Симаков. Задержанные доставлены.

– Что там стряслось? – Гавриков всем своим видом демонстрировал невозмутимость. Последнее дело – показывать неуверенность перед подчиненными.

– Тут эти… двое. Которые в кустах были. Я их задержал.

– Что они там делали?

Вороватая улыбка выкатилась на чистенькое лицо. Помявшись, лейтенант проговорил:

– Сношались, товарищ подполковник.

– Что?!

– Совокуплялись.

Гавриков готов был к разному, но не к этому. Тут, в Кремле, в кустах, в двух шагах от памятника Ленину, от здания, в котором президент работает? Быть того не может!

– Сам видел?

– Да, товарищ подполковник.

Черт знает что. Это же надо.

– Веди, – строго сказал Гавриков.

Лейтенант как-то неловко повернулся, раскрыл дверь, сказал:

– Заходите.

Они вошли, мужчина и женщина. Он плотно сбитый, темноволосый, похожий на итальянца. В светло-сером костюме. Галстук сдвинут набок. Она худенькая, загорелая, в легком платье. Мужчина был испуган – бегал глазами, переминался с ноги на ногу. Женщина стояла, опустив голову.

– Иностранцы? – спросил Гавриков.

– Наши. – Лейтенант протянул ему документы.

Глянув, Гавриков бросил их на стол, строго посмотрел на задержанных.

– И как же вы объясните свои действия?

– Господин подполковник, вы поймите, мы не какие-нибудь злоумышленники, – быстро заговорил мужчина. – Мы ничего не имеем против президента и нынешней власти. Честное слово. Мы их поддерживаем. Я вот даже ничего против не говорю. Можете на работе выяснить. Честное слово, не говорю. И Верочка… Вера Ивановна не говорит, – он покосился на женщину. – А это… Это у нас как спорт.

– Что?

– Ну… за чем нас поймали. То, что мужчина и женщина делают. – И обреченно добавил. – Половой акт.

Гавриков посмотрел на женщину – та молчала, все так же хмуро смотрела вниз.

– Вы супруги?