Кремлевские звезды

Есть правда небольшая загвоздка с бумагами. Горком комсомола ещё не направил предложение Ефиму, чтобы можно было набирать взрослых мужиков в объединение. На словах всё подтвердили и уже с ДОСААФОМ конкретные шаги сделаны и с военным училищем, но бумаги ещё не все оформлены.

Надо идти к Ирине. Может, она специально притормозила, чтобы я к ней пришёл? Блин, потемневшую кожу будет сложно объяснить. Мда… Ну, ладно, скажу, как есть, или почти, как есть. Как есть, но кое-что упущу.

От Скачкова еду к Новицкой. Секретарша сегодня на месте, а вот Ирины нет.

— А когда будет? — спрашиваю я.

— Может быть, и никогда, — отвечает она с видом и торжеством победителя.

— Почему? — поднимаю я брови.

— Это вам не у меня надо спрашивать.

— А где сейчас-то она?

— Сейчас она в отпуске. Так что приходите примерно через месяц.

Зашибись. Я иду искать Иванову.

— Лен, привет, можешь выйти на минуточку, — киваю я, заглядывая в её кабинет. — Всем здравствуйте, товарищи.

Она выскакивает.

— Привет, Егор. Как дела?

— Как тебя вижу, сразу всё налаживается. А у тебя? Куда Новицкую дели?

— В отпуск отправили, — разводит она руками. — Сказала мне по секрету, что уже не вернётся.

— А куда денется?

Лена оглядывается по сторонам и шёпотом отвечает:

— В ЦК забирают. Только ты смотри, никому ни слова, понял?

— Могила, Лен. А сейчас она где?

— В Москву улетела. Там дел много. Нужно всё обустроить, сам понимаешь.

— Так она вообще уже не вернётся?

— Ну, не знаю я, — пожимает плечами Иванова. — Я ей сказала, что отходную надо сделать, иначе товарищи расстроятся, но она мне не ответила ничего.

— Понятно. А за неё кто? Стрункин?

— Ну, конечно, второй секретарь, кто же ещё.

— А кто будет вместо Ирины, не он же?

— Шутишь? — усмехается она, снова оглядываясь по сторонам. — Она мне сказала, что Куренкова из Центрального райкома.

— Ну, да. Понятно. А она телефон оставила? Как с ней связываться теперь?

— Нет, сказала, как появится номер, она мне позвонит и скажет.

— Про меня ничего не говорила? Может, передавала чего?

— Чего? — игриво улыбается Лена. — Чего бы она такого могла тебе передать? Ну-ка, поведай по старой дружбе.

— Да, понимаешь, Лен, — хмыкаю я. — Мы тут подавали бумаги на подпись от нашего военно-патриотического объединения. Без них всё тормознётся теперь на неопределённый срок.

— Так ты к Стрункину обратись. Теперь он всё решает.

— Да блин. Стрункин ваш тот ещё хрен. Ненадёжный он товарищ какой-то, тебе не кажется?

— Что кажется, я это на сто процентов знаю. Ты тогда к Ефиму сходи, чтоб он Стрункину по мозгам дал, тогда у него выбора не останется.

— Точно, Лен. Какая ты толковая барышня, просто диву даюсь, что такая славная и не моя.

— Нос не дорос ещё, — польщённо смеётся она.

— Ладно, пойду к Ефиму. Надеюсь, Стрункина отправят на повышение, а тебя поставят вместо него. Всё, Ленусь, побежал. Не пропадай, если что.

Я разворачиваюсь и иду прочь, но Иванова меня не отпускает.

— Егор, а ещё новость хочешь?

— Ну, конечно, — говорю я, останавливаясь. — Кто же не хочет?

— Снежинского выпнули, — она подходит ко мне ближе и снова понижает голос. — Он дома порнографию делал. Представляешь?

Глаза у неё загораются любопытным огнём.

— Да ты что! — удивляюсь я. — А ты когда-нибудь видела порнографию?

— Чего? — смеётся она. — Дурак что ли? Я же не извращенка!

— Нет, конечно. А вот Снежинкский точно извращенец, я первый раз когда его увидел, так и подумал.

Она хохочет.

— А ты где так загорел-то?

— На кварц ходил, я же лечусь ещё.

— Ох и врать ты горазд, Брагин. Ну, да я тебя и такого люблю.

Мы расстаёмся и я иду к Ефиму. Он обещает помочь. После него еду на фабрику. Разговариваю с директором, фурнитура пришла и всё идёт своим чередом. Выслушав информацию о текущих событиях, захожу в комитет. Там, как обычно, сидит Галя.

— О, Егор! Привет! Ты где был так долго?

— В командировке, Галя. Делился комсомольским опытом с товарищами.

— Долго ты делился, вон аж почернел весь.

— Это на сборе хлопка. Я же был в Узбекистане. Пришлось личным примером воодушевлять хлопкоробов и хлопкоробок. Не способны они без нас, сибиряков дело делать.

Галя смеётся.

— Ну, ты даёшь, Егор.

— Даю-даю, — говорю я, усаживаясь за свой стол. — Ты тоже давай, пожалуйста, рассказывай, что у нас тут нового и хорошего.

— Не знаю, — усмехается она, — насчёт хорошего, но новое точно имеется.

— И что же это за новое такое, что аж нехорошее?

— Я так не говорила, — мотает она головой. — К нам Снежинский на работу устроился.

— Чего? — у меня глаза на лоб лезут. — Куда это к нам?

— На фабрику. Его же из обкома попёрли.

— За порнуху?

— Не знаю, история тёмная, — оживлённо докладывает она сплетни. — Говорят, он вроде какие-то доносы прямо в ЦК написал, минуя первого секретаря. Вот его и пропесочили. А доносы ещё и лживыми оказались. В общем, его попросили на выход. А так-то, если что, вечеринки у него забавные были.

— Эх, Галя-Галя, — качаю я головой. — Правильно попросили, честно говоря. А у нас-то он чего хочет?

— В бухгалтерию устроился.

— Как его приняли-то? Он же и на нас пытался кляузы сочинять, Курганову вон подговаривал.