Кремлевский эндшпиль. Ликвидация Иблиса

Хотя, судя по часам на руке искусительницы, визит мог оказаться и деловым: на вечеринке госпожа Красько жаловалась, что, будучи рекламным лицом известного часового бренда, вынуждена носить хронометр во всех бизнес-случаях. Так или иначе, картина завораживала и манила, оставалось только протянуть руки и взяться за наиболее сочные места. Не потребовалось: Украина решила соединиться с Россией на своих условиях. Один, два, три шага модельной походкой: стопу заносим за линию хода, бедра работают, взгляд фиксирует объект. Элен взошла на кровать, чтобы опуститься на полусонного и пробудить его.

Верхняя половина мужчины, давно не спавшего со случайными женщинами, слегка смущалась, нижняя реагировала естественно. Прелюдия не затянулась. Секс случился быстрый, грубоватый и, как показалось шпиону, обоюдоприятный. Хотя партнерша, наверняка, умела достоверно имитировать оргазм, поскольку относилась к экстра-классу. А таковой ветерану был знаком только по воспоминаниям, причем, нечетким и, возможно, фантазийным. Оставалось не заснуть и дождаться, так сказать, сухого остатка – не в смысле семенной жидкости, конечно. Ожидание не затянулось, женщина вернулась к актуальной повестке начавшегося дня.

– Откуда красное пятно на груди?

– Незаразно – последствие лучевой терапии. Мажу специальным кремом, через месяц пройдет.

– А-а, – чуть отодвинулась Ленка и задала еще несколько вопросов, грамотных сточки зрения болтовни ни о чем. За ними последовало заявление на животрепещущую тему.

– Виновата Вика!

– В смысле? – поддакнул бывший разведчик, давно усвоивший, как говорить с желающим предать – родину ли, службу ли, человека ли.

– Затеяла историю с Femen.

– Какую? – автоматически спросил Матвей, уже сообразивший, что раз женщина легко сдает сестру, то покрывает кого-то более дорогого и близкого. А ближе и дороже самой себя у нее никого нет.

– Ну, сообщила им о вечеринке. Думала, будет небольшой скандальчик, получим в СМИ publicity.

– Femen?

– Французская группа женщин, изначально украинских кровей, со скандальными выходками по всей Европе.

– Те, что любят раздеваться в присутствии государственных мужей и королевских особ?

– Они. По сиськам и пупкам лозунги малюют, приглашают с собой фото– и ТВ-корреспондентов, вываливают картинки в сеть. Их тут боятся.

– Боятся? Я думал, любят: по-моему, профиль её лидера вместо Марианны печатают на французских марках и монетах.

– Что да, то да. Может, дала тамошнему президенту, может, шантажировала его, – женщина потянулась с удовольствием и неспешно, как кошка. – Короче, от Вики ноги растут. Из-за неё Марчелло чуть не утонул.

– Мальчика пора научить плавать, – мужчина не смог удержаться от совета. – А то недалеко от беды.

– Вот, ты и отведи беду, – перешла к сути Лена, включив коронный голос – кроткий, низкий, мягкий, почти детский, подчеркивающий ее незащищенность и слабость – голос просьбы и молитвы, которому нельзя отказать. – С официантом разберись по-взрослому. Заодно Вику убери отсюда – видеть её больше не хочу.

– Почему я? – удивился Алехин. – Почему не твой муж?

– Он – злой, ты – добрый. Хочу, чтобы с Викой обошлись по-доброму, сестра все ж.

– Официант не доживет до конца суток. А ты говоришь «добрый». Не знаешь меня.

– Знаю. Разбираюсь в мужиках, – шаловливая рука шмыгнула под простынь.

– Хорошо, понял просьбу, – капитулировал шпион, который вообще-то не привык сдаваться. – Только дай поспать, умираю от усталости.

– Так и быть, спи, – легко согласилась Элен и, накинув халатик удалилась. Часы на руке победно блеснули бриллиантами вокруг циферблата.

– Спасибо, – выдохнул «добряк», моментально отключаясь от реальности, богатой событиями – приятными и отвратительными.

И тут же, как ему показалось, в дверь постучали.

– Кто? – рявкнул, плотнее сжав веки.

– Ваша жена приехала, привезла вам одежду.

– Который час?

– Почти двенадцать.

– О! Сейчас спущусь.

Алехин – бледный после ночи, с мокрыми после душа и короткими после радиотерапии волосами – вышел на террасу, укрытую маркизами от уже высокого солнца. С видом на озеро был порядок, с сидевшими за завтраком людьми – нет.

– Нормально со мной, не волнуйся, – успокоил Анну, бросившуюся обнимать. – Потом поговорим. Погуляйте с девушками, поиграйте с Марком. Тут мужской разговор намечается.

Жена согласилась без сопротивления – совместная жизнь научила принимать к исполнению редкие, но обязательные приказы мужа, который к тому же выглядел немного виновато. «Во что же вляпался?» Элен фыркнула, испепелила взглядом мужа и, не найдя поддержки, неохотно встала. Вика, не поднимавшая глаз от скатерти, вскочила с облегчением. Друг на друга сестры не смотрели, между ними искрило напряжение.

– Что удалось выяснить? – почти выкрикнул Красько.

– Погоди с вопросами, – остановил Матвей, неторопливо, по-русски, руками очищая скорлупу с вареного яйца. – Давай, сам выкладывай свои проблемы. Кто, что и почему. Без утайки. Как на духу.

– Я, право, не знаю, о чем вы, Матвей Александрович?

– Не тушуйся, рассказывай. Или ты мне доверяешь полностью, или я позавтракаю и исчезну.