Кремлевский опекун

Между тем Антон Иванович нервно гадал, в какой все-таки момент генерал не выдержит и оборвет собеседника: типа, пардон, коллега, я понял, что это не мое дело. А если не остановит? Тогда где самому банкиру попридержать коней, дабы не сболтнуть лишнего? В конце концов, ему действительно бояться было нечего и некого. Но в данном случае они с Умновым замесили так круто тесто, что на кону стояла отнюдь не личная безопасность, а деньги. Очень много денег. Рисковать ими отставной чекист, а ныне банкир, позволить себе не мог. Так же, как не мог позволить себе сболтнуть, что, собственно говоря, он охотно «отставился» из ФСБ, лишь бы взять под контроль им же некогда созданный «Инвестком». Начиная курировать операцию «Канадское наследство», он стал готовиться рано или поздно принять огромную сумму наследства, возможно, больше миллиарда долларов, это знали только он и Умнов. Именно «Инвестком» должен был выбрать адвокат Розинский, при условии успешных розысков орловских наследников. Два года они втроем выжидали удобного момента! И вот, когда наконец он, можно сказать, обрел реальные очертания, ситуация в одночасье стала зыбкой. Все настолько запуталось, что вот-вот вся комбинация может лопнуть... А этот баловень судьбы Умнов брезгует даже полюбопытствовать. Ему, дескать, неинтересно... Ему неинтересно, что неожиданно засуетилась пресса. Правда, Нирванов пытается ее нейтрализовать, увести по другому руслу. Но Михаил Юрьевич должен-то понимать, что журналисты – народ в этом смысле ненадежный, и неизвестно, что им завтра взбредет в голову по ходу раскручивания операции. Никому в Кремле не интересны и более прозаические вещи. Как, например, при нынешнем финансовом контроле им удастся откусить от наследства солидный кусок? Неинтересно, как он нахимичит в банке и уведет деньги от излишне любопытных глаз? Да и с основным кушем хлопот не оберешься. Умнов талдычит про выборные фонды, а они, как назло, оказались под микроскопом финансового контроля. Только гляди в оба. Но это уже их проблемы. Ему и своих хлопот за глаза предостаточно. А тут еще Градов. Еще пока неизвестно, как этот молодой генерал себя поведет.

– Вот что я думаю, Виктор Викторович, – банкир решил наконец прервать затянувшуюся игру в молчанку, – сейчас как никогда важно, чтобы Нирванов под вашим контролем завершил операцию прикрытия. Чтобы ни одна разведка, да и наши отечественные охотники за миллионами, не перебежала нам дорогу. По крайней мере, до думских и президентских выборов.

Последней фразе Антон Иванович придал максимальное значение, подражая при этом почему-то Сталину, каким он запомнил его по кинофильмам.

Градов даже с удивлением осмотрелся в собственном кабинете. Он точно уловил истоки интонации Островцова, хотя тот отнюдь не воспользовался копированием акцента. Просто недавно эти многозначительные интонации исподволь витали в стенах Лубянки. Виктор Викторович еще успел их застать. Правда, не на тогдашней площади Дзержинского, а в Питере, на Литейном проспекте.Молодой генерал был далеко не прост и уж тем более не глуп, как могло показаться его предшественнику. Та неделя, которая разделяла разговор Градова со своим подчиненным, полковником Нирвановым, и встречу с новоявленным банкиром Островцовым, не прошла впустую. Так что ему тоже было о чем вспомнить, прислушиваясь к эмоциональной речи явно необычного гостя, которого, собственно говоря, сам и пригласил.

Служебная «Волга» почти уперлась в резные дубовые ворота, которые немедленно отворились. Приоткрыв окошко, Нирванов предъявил охраннику удостоверение, и машина въехала в уютный двор, заставленный дорогими иномарками.

«Странные места люди выбирают порой для своих встреч, тем более для нашей. Тут же немудрено засветиться», – с некоторой тревогой подумал Градов и пожалел, что место выбирал не он, а полковник. Впрочем, и тот не выбирал – встречу неожиданно запросили сами грушники. И адрес назвали тоже сами. Нирванов, как видно, наведывался сюда частенько и успел тут пообвыкнуть. Хочет держаться поближе к тузам мира сего. Попробовал бы он в прежние времена так просто взять и показать кому-нибудь свое служебное удостоверение! Тут же вылетел бы из органов к чертовой матери.