Кремлевский опекун

Поняв, что противник подавлен, Духон, как опытный игрок в покер, решил добить генерала тем, что якобы намерен передать имеющийся у него компромат персонально на банкира в прессу. И понуждает его сделать это пугающая непредсказуемость Островцова. Вчера он пытался похитить наследника, а завтра вытворит еще что похуже. Словом, с ним опасно договариваться.

Островцов обещал подумать. В том, что он подумает, причем как следует подумает, Александр ни на йоту не сомневался.

– Только не пытайтесь завтра мешать в суде, – предупредил он.

– Суд есть суд. У суда свои процедуры, – неопределенно ответил Островцов.

На том и расстались.

Добровольский сидел рядом с Настей в первом ряду и по привычке держал ее за руку. Увидев его, судья удовлетворенно отвела взгляд от опекуна. Сироткин тоже находился на своем месте, будто и вовсе не было вчерашнего исчезновения. Кто его вернул и что случилось на самом деле, ей, разумеется, было невдомек.

Если бы Галина Николаевна Зуева вообще знала хотя бы малую часть того, что было известно некоторым людям, съехавшимся в этот день в Валдай, она, пожалуй, чувствовала бы себя увереннее. Пора начинать, решила она.

– Итак, продолжим наше заседание. Выражу общее мнение, товарищи, если скажу, что хотелось, чтобы оно прошло конструктивно и в ближайшие дни завершилось, – обратилась она к присяжным и другим участникам процесса.

– Защита полна еще большего оптимизма, – не покидая места, в своей язвительно-шутливой манере заметил Бахтин. – Защита надеется завершить слушания уже сегодня.

Его реплика активно не понравилась обвинителю, обычно картинно самоуверенному, особенно в начале рабочего дня. Накануне Виталий Титович, не щадя себя, пытался дозвониться по известному номеру, с которого регулярно получал ценные указания. Но абонент, как назло, не выходил на связь, что в известной мере путало ориентиры прокурора. Как искушенному юристу ему давно было понятно, что-то пробуксовывает. Но что именно, он до конца понять пока не мог и от этого еще больше нервничал. Косвенным подтверждением этому служила его лысина, которая от пота блестела, как гладь Валдайского озера.

Зуева тоже давно учуяла, что где-то в глубоко законспирированных инстанциях, до которых ее не допускали, обозначился некий сбой, и открыто не скрывала удовлетворения этим обстоятельством. Только что прозвучавшая амбициозная фраза защитника лишь утвердила ее в этом мнении.

– У суда уже имеется заключение судебно-медицинской экспертизы, которое сейчас огласят прибывшие из Москвы медики, – сообщила она деловым тоном. – Прошу пристава пригласить членов комиссии в зал.

Один за другим вошли трое солидных мужчин, из которых особенно выделялся ее глава – известный доктор Табачников.

«Ну, Леонид Михайлович, давайте», – мысленно благословил его Духон, наблюдая за происходящим из будки киномеханика, в которой он в последние дни полностью освоился. Александр с горечью вспомнил о том, что в суете вчерашних дел совершенно забыл о присутствии в городе такого уважаемого человека. Впрочем, может, это и к лучшему. Враг ничего не заподозрит.

Присяжные напряглись в предвкушении развязки. Они отлично помнили, какого рода заключения ждал суд: являлась ли несовершеннолетняя Настя Уфимцева, мягко говоря, несколько придурковатой, по недомыслию позволившей Сироткину себя соблазнить и к тому же обрюхатить.

Народная транскрипция экспертизы была несколько вольной, но по сути верной.

Представив членов экспертной комиссии, среди которых находились профессора знаменитого Института им. Сербского, НИИ нервных болезней и Европейского медицинского центра, доктор Табачников приступил к чтению заключения, которое растянулось на добрые полчаса.

Устав от обилия терминов и запутанности в методах обследования, присяжные оживились лишь, когда красивым поставленным голосом профессор заявил:

– В результате проведенного комплексного обследования у экспертов нет ни одного сколь-нибудь серьезного основания считать, что несовершеннолетняя гражданка Уфимцева не отдавала себе отчет в том, какие действия совершает с ней подсудимый Сироткин... – Глава комиссии сделал паузу, как бы подчеркивая значимость сказанного. – Более того, комиссия считает, что, собственно, подтверждено и общеевропейской статистикой в пропорции девяносто два к ста, содержащейся в многотомных научных исследованиях и опросах, инициатива соития молодых людей исходила от гражданки Уфимцевой. Комиссия закончила чтение заключения экспертизы, – произнес Табачников.

– Она не дура. Она нормальная! – крикнул в толпу из окошка второго этажа над парикмахерской киномеханик. Он никак не мог понять, радоваться ли этому?

– Сторонам понятен вывод экспертизы? – спросила судья.

– Что и требовалось доказать, – первым откликнулся Бахтин. – Хотя уверен, что уважаемый Виталий Титович незамедлительно спросит, а что, если потерпевшая Уфимцева как раз из тех самых восьми процентов обследованных, а не из девяносто двух?

– И спрошу, – вскочил Гришайло, уязвленный тем, что адвокат буквально с языка сорвал его вопрос.