Кремлевский опекун

– Он мне и рассказал кое-что о фамилии Орловых. Это же целый авантюрный роман, старина, концовку которого я, к сожалению, так и не успел дочитать. Если верить той довольно скудной информации, которую, помнишь, ты почерпнул у этого адвоката Розинского и продиктовал мне, то все сходится. Оказалось, что граф Андре Орлов действительно вел свою родословную от широко известной в России и за ее пределами семьи графов Орловых. Двое братьев – Григорий и Алексей – принимали самое непосредственное участие в государственном перевороте и возведении молодой императрицы на российский трон. Андре же потомок ветви от пятого из братьев – Федора, тоже генерала, участника многих сражений. Когда впоследствии вся семья Орловых попала в немилость, Федор отошел от дел, а при Павле Первом, ненавидевшем свою мать Екатерину Вторую, даже был вынужден покинуть Петербург и переехал в подмосковное поместье. Занимался воспитанием своих многочисленных незаконнорожденных детей, для которых в дальнейшем добился дарования дворянского звания. Но это, как я понял, не касалось Андре. Он, можно сказать, дважды Орлов. Так как его бабка в конце девятнадцатого века вышла замуж за графа Орлова из другой семейной ветви. Последние годы перед революцией они жили попеременно то в Петербурге, то в Москве, а летом часто выезжали в свое родовое поместье на Украину. Попробуй найти концы! Скажу тебе, их революция – не чета Французской. Она опустошительным вихрем прошлась по всем этим местам.

Бывшие коллеги заказали еще по чашечке кофе и минеральной воды.

– Слушай, Пьер, дальше. После семнадцатого года московский дом Орловых экспроприировали. Первый этаж отдали какой-то пошивочной артели, а на втором и третьем расселили десятка два семей. Много позже артель закрыли, там осталось нечто наподобие склада. Дом добротный, имеет историческую ценность, так что его не сносят, а следовательно, кто-то из «исторических» жильцов в нем возможно и задержался...

Готье неожиданно замолчал. Говорить или не говорить? Дело в том, что он попросил Мишеля Виньона «копнуть» глубже, о чем Пьер его не просил. Выяснилось, что на самом деле из старожилов там никого не осталось. Правда, он узнал, что в одной из квартир некогда проживала довольно странная женщина с дочерью, которые держались от соседей особняком. Ходили слухи, будто когда-то весь дом принадлежал только им одним. Были ли это потомки тех самых Орловых, увы, Виньону выяснить не удалось. Ходить по квартирам он не решился. Но тем не менее зацепка налицо. Микроскопическая зацепка, про себя поправился Готье. Если ей следовать, Пьера можно направить по ложному следу, что у профессиональных разведчиков не поощрялось. Одно из их негласных правил гласило, что вектор поисков должен определять тот, кому задание поручено. Но если не сказать, то сколько дней уйдет у Пьера, чтобы отыскать хоть какой крючок? А вдруг найдет тот же самый?

Лениво попивающий кофе Тьерри вежливо молчал, понимая, что Готье о чем-то размышляет, и не стал его подгонять.

– К сожалению, это все, дорогой Пьер, – наконец продолжил он. – Есть еще одна информация из области слухов. Надеюсь, она сразу не уведет тебя в никуда?

Готье коротко пересказал то, что почерпнул от приятеля по Сорбонне. Пьер слушал затаив дыхание. Ему действительно было интересно.

– В первые же месяцы войны, когда немцы подошли к Москве, мать и дочь куда-то уехали, возможно, в эвакуацию, на этом их следы обрываются, – завершил свой рассказ Жан. – По крайней мере, Виньон их не обнаружил. А делать официальные запросы в архивах не решился. Сам понимаешь, дружище.

– И правильно сделал, – согласился Тьерри, понимая при этом, что лично ему в Москве тоже не удастся подключить официальные инстанции. Покойный Андре как раз об этом и предупреждал.

– Спасибо. Ты мне очень помог.

– Чем, если не секрет?

– Неужели не понимаешь: ниточка-то, оказывается, существует.

– Пьер, признаюсь, я почти не верю в успех, но от всей души желаю тебе удачи! Извини, мне пора в контору, – засобирался Готье. – Обед у нас закончился.