Кремлевское кино (Б.З. Шумяцкий, И.Г. Большаков и другие действующие лица в сталинском круговороте важнейшего из искусств)

На юге Франции, в курортном городке Канны, впервые в истории намечался большой кинофестиваль. Его собирались провести еще семь лет назад, но тогда началась война, и вот теперь идею воскресили. Сколько ни старались американцы и англичане выставить себя победителями в великой войне, народы мира понимали, кто настоящий триумфатор, и к СССР относились с огромным уважением. Вот и в Канны пригласили большую делегацию с солидным багажом фильмов. Три недели назад Политбюро ЦК партии на специальном заседании утвердило списки. В делегацию вошли Сергей Герасимов в качестве члена жюри фестиваля, режиссеры Фридрих Эрмлер, Сергей Юткевич и Александр Птушко, актеры Борис Чирков, Марина Ладынина и Галина Водяницкая, замечательно сыгравшая роль Зои Космодемьянской. И целых семь фильмов: «Человек 217» Михаила Ромма о русских рабах, угнанных в Германию, но не сломленных жестокими хозяевами; «Белый клык» Александра Згуриди по рассказу Джека Лондона про волка; цветной «Каменный цветок» Александра Птушко по сказу Бажова; музыкальная киноповесть «Здравствуй, Москва!» Сергея Юткевича; «Великий перелом» Фридриха Эрмлера о Сталинградской битве и две картины счастливчика Арнштама — «Зоя» и «Глинка».

— Ну куда тебя пустят, глупик! — обнял Алейникова Андреев. — Ты в зеркало-то на себя глянь хотя бы. Списки утверждены, и тебя в них — пуцц! — нету.

— Сам ты пуцц! — вырвался из объятий лучшего друга Алейников. — Меня в последний день тайно утвердят. И отправят. Инкогнито. Понятно? И нечего мне тут! Наливай!

Пьянка продолжалась, мебельных магазинов на близлежащих улицах имелось достаточно, но и до Лубяночки пешком три минуты. И Луков снова взмолился:

— Братцы! Прошу вас! Поехали в мой Мариуполь! А?

^{Постановление Оргбюро ЦК ВКП(б) о запрете выпуска на экран фильма «Большая жизнь». 12 августа 1946}

^{Копия. Машинописный текст. [РГАСПИ. Ф. 17.Оп 117. Д. 628. Л. 18]}

Глава двадцать вторая. Энергия солнца

Японец просыпается в больнице и спрашивает: «Где я? Что со мной?» Медсестра отвечает: «Три дня назад вы были в Хиросиме, на которую сбросили чудовищной силы бомбу. Не волнуйтесь, сейчас вы в безопасности. В Нагасаки».

Анекдоты бывают жестокими, как этот, появившийся вскоре после того, как американцы испытали первые ядерные устройства. Сначала бомбу под названием «Гаджет», что значит «Приспособление», испытали в пустыне своего штата Нью-Мексико, затем — бомбу по имени «Малыш» сбросили на Хиросиму, а через три дня бомбу «Толстяк» — на другой японский город, Нагасаки. Трое веселых друзей: Приспособление, Малыш и Толстяк. Такой юмор, черный. Смертельно черный.

Применение Америкой столь страшного и бесчеловечного оружия испугало весь мир, логично возникал вопрос, не продолжится ли Вторая мировая война в новом раскладе: США и их союзники против СССР. Разгромившая Германию Красная армия была столь сильна, что бывшие союзники так и не решились пойти против нее и стали накапливать военную мощь. Через год после «Гаджета» на атолле Бикини в Тихом океане взорвали две еще более мощные бомбы, способные уничтожить уже не один, а сразу несколько крупных городов.

Все силы советской науки, огромные средства были брошены на создание своей собственной ядерной силы, и не врал тогда режиссер Александров, что намерен снимать комедию про атомную бомбу. Идею ему невзначай подкинул министр кино Большаков:

— С одной стороны, ученые, напряженно работающие над ядерным проектом, с другой — режиссер, снимающий об этом картину. Он думает, они такие важные, угрюмые, а они оказываются веселыми и жизнерадостными.

— Показать, как среди тревог нашего времени мы не теряем радостного отношения к жизни? — задумался Григорий Васильевич. — Понимаю. Интересная задумка. Я уже разрабатывал эту тему перед самой войной, только там, конечно же, были физики, но не ядерщики.

Орлова и Александров давно уже отстроили свою дачу во Внуково, огромный участок для которой им выделили десять лет назад по личному распоряжению Сталина. Давно ушли в прошлое те несколько встреч Любови Петровны с Иосифом Виссарионовичем — то ли мимолетный роман, то ли мечта о романе. Отец народов благоволить Орловой и ее мужу не перестал, по-отечески следил за их творчеством, но не более. Дача во Внуково сейчас стояла во всей красе, ничуть не хуже, чем вилла Чаплина, на которой однажды побывал Александров. И жили режиссер и актриса больше на ней, чем в роскошной квартире на улице Горького.

Любовь Петровна даже стишок сочинила с одним не вполне эстетическим словом в финале:

Здесь такое все зеленое!

И известно уж давно:

Переделкино хваленое

Перед Внуковом —…