Кремлевское письмо

— Здесь все — свиньи, а сеньор Ханис — особенно.

Роун взял деньги, отсчитал половину и отдал покрывшемуся испариной хозяину.

— Да, я его брат. Мы уедем вместе, тогда получишь остальные.

Хозяин спрятал деньги под рубашку.

— Где он? — спросил Роун.

— Выше, на третьей террасе, у проституток.

Пилот остался ждать у таверны, а Роун отправился наверх. Уже на подходе он услышал голоса спорящих женщин. Напряжение нарастало. Женщины перешли на крик, и как раз, когда Роун поднялся на третью террасу, из хижины выскочила крупная индианка с бронзовым лицом и бросилась к двум женщинам помельче, сидевшим у котла. Они сцепились и с криками покатились по земле. Минуты две спустя к потасовке присоединились еще две индианки. Женщины таскали друг друга за волосы, рвали платья, царапали лица, стараясь попасть в глаза, а одной даже удалось укусить обнажившуюся грудь соперницы.

— Браво, браво, великолепно! — Роун услышал мужской смех.

В дальнем конце террасы стоял высокий мужчина с лицом цвета меди, совершенно седыми волосами и бородой. На нем не было ничего кроме шорт. По фигуре его можно было принять за двадцатилетнего спортсмена-олимпийца. Но в действительности он был в два-три раза старше. Увидев Роуна, он весело закричал:

— Ставлю пятьдесят фунтов на толстуху, ее побьют! А вы?

— Ставлю сто на нее, — откликнулся Роун.

— Вы верите в мою платежеспособность?

— Вполне.

— Тогда пари. Нита, Суба! Бейте между ног, между ног бейте эту корову! Слышите?! Между ног!

Женщины обернулись к нему. Одна из тех, что поменьше, отползла от клубка дерущихся, встала и посмотрела на бородача.

— Между ног, — крикнул он, показывая на себе, куда бить.

Женщина кивнула, подняла грубо оструганный деревянный половник, который выпал из котла, осторожно приблизилась к дерущимся и, улучив момент, с силой ударила толстуху между ног. Женщина завыла от боли, согнулась пополам и, бессильно откатившись от остальных, замерла на земле. Индеанки поднялись.

— Неплохо, — произнес мужчина, подходя к Роуну. — Хочу взять их в Гондурас. Так как, парень, у тебя есть сто долларов?

Роун протянул ему шесть пятидесяти долларовых банкнот.

— Они могут повторить через час, если захочешь.

Мужчина подошел к неподвижно лежащей женщине.

— Извини, старуха, может, это поможет? — Он бросил ей две банкноты.

Толстуха от боли не могла пошевелиться. Она тупо уставилась на деньги. Четверо других так и стояли, не одеваясь, молча размазывая грязь и кровь по телу. Мужчина раздал им по пятьдесят долларов. Они обрадовались, как дети в день рождения, бросились обнимать и целовать его. А потом, немного успокоившись, затащили толстуху в хижину.

Мужчина опустился в старое кресло-качалку и жестом подозвал Роуна.

— Ты видел всех, выбирай, но между нами, толстуха — это что-то. Потрясающая баба. Она такие вещи делает! Артистка! — Он качнулся, наблюдая за реакцией Роуна.

— Ты американец, верно? Я забыл, вас интересуют только лица. Тебе лучше выбрать другую. Они все великолепны. Я сам их учил. Они могут даже одеться, если тебя это больше возбуждает. Жаль, очень жаль, что ты не сможешь оценить толстуху, она ни с кем не сравнится. — Мужчина на мгновение нахмурился, а потом опять улыбнулся. — Да забудь ты свои привычки. Отпущение грехов рядом. Выбирай. За двадцать долларов любая — твоя. За тридцать — две. За пятьдесят — все стойло.

— Фонд Тиллинджера планирует экспедицию, — произнес Роун.

— Да черт с ним! Это важнее. За сорок — все твои.

— Разбойник ждет вас.

— Еще бы, лучше меня-то нет. — Он нагнулся к Роуну и доверительно сказал: — Бросаю монету. Моя взяла — платишь восемьдесят, твоя — все твои бесплатно. По-моему, справедливо.

— Самолет ждет, — произнес Роун.

— К черту самолет! — заорал Ханис. — Где твое чувство гармонии? Ты мне все о деле, а я об искусстве. Будем бросать монету?

— Самолет ждет, — повторил Роун.

— Ну так подождет! — рассвирепел Ханис, но, быстро взяв себя в руки, внимательно посмотрел на Роуна. — Я правильно понимаю, ехать мне в любом случае придется, хочу я или нет?

— Да, в общем так.

— Заставишь?

— Да.

— Убивать не станешь?

— Нет.

Ханис подмигнул Роуну:

— Пари хочешь? Фунтов на пятьдесят, сто пятьдесят долларов?

— А есть чем платить?

— А что, я уже неплатежеспособен?

— Боюсь, что так.

— Это осложняет дело. — Ханис был явно разочарован.

— Если у меня не получится, пришлют еще кого-нибудь.

— А почему я должен на них работать? Они меня пять лет гноили.

— Они сами пять лет гнили, а многие еще дольше.

Ханис помолчал.

— Разбойнику я ничего не должен. Стердевант — другое дело, но его нет.

— Стердевант умер.

Ханис расхохотался.

— Ну, парень, ты что, тоже в эту чепуху поверил? Послушай, я знаю Стердеванта, и я тебе говорю: он не способен на самоубийство.

— Тогда где он?

— Ждет, парень, ждет где-то, как лев в засаде, а придет время — покажется. Запомни мои слова — он ждет.

— Вы, кажется, очень уверены.