Кремлевское письмо

День был в разгаре. В окно маленькой комнаты, куда Ханис привел Эрику, светило солнце. Роун курил, лежа на спине. Эрика спала. Ее светлые волосы рассыпались по его плечу, одна рука лежала на его груди. Дыхание ее было легким. Она сказала Роуну, что не спала по-настоящему со времени смерти ее первого мужа. Теперь она успокоилась и смогла крепко уснуть. С тех пор как неделю назад Ханис привел к ней Роуна, они каждый день были вместе, занимались любовью все дольше и страстнее, становились все нежнее друг к другу. И каждый раз, когда они кончали, Эрика крепко засыпала.

Роун посмотрел на спящую Эрику и улыбнулся. Он провел ладонью по ее лбу, щекам, вспомнил первую встречу, когда Ханис привел его сюда, выражение на лице Эрики — тогда она курила гашиш с другими девушками, — ее взгляд, когда она увидела его впервые…

— Как он тебе? — спросил Ханис с гордостью.

Эрика не ответила. Роун все стоял посередине зала, а она продолжала смотреть на него. Затем, не выпуская сигарету изо рта, начала приближаться к нему.

— Пусть сядет там, я еще не готова, — сказала Эрика Ханису.

Она вернулась за столик к смеющимся проституткам. После трех сигарет она попросила оставить ее с Роуном наедине. Тогда Ханис отвел их в небольшую квартиру поблизости от ресторана.

Она разглядывала Роуна, прислонившись к стене.

— Проститутка, подойди сюда.

Роун подошел к ней.

— Сколько ты берешь? — спросила она.

— Двадцать пять рублей, — ответил Роун.

— Двадцать пять рублей за что?

— Никто пока не жаловался.

— У тебя нос некрасивый, — заявила она. — Подбородок слишком выпирает, и уши твои мне не нравятся.

— Тогда я пошел.

— Даю пятнадцать.

— Моя цена двадцать пять, и вперед.

— А с мужчин ты сколько берешь? — хмыкнула Эрика.

— Это не по моей части. Я специализируюсь на женщинах.

— Старых, толстых и некрасивых, да?

— Нет некрасивых женщин, надо уметь видеть их.

— А я красивая?

— Сойдешь.

— Ах, сойду. Твоя девушка красивее меня?

— Она воспитаннее.

— Красивее?

— Нет.

Эрика глубоко вздохнула.

— Хорошо, маленькая проститутка. Вот твои деньги, — Эрика бросила деньги на пол перед собой и приказала: — Целуй мои ноги!

— Они же в туфлях.

— Целуй туфли.

Роун прикоснулся губами к туфле, и в это мгновение Эрика ударила его мыском туфли в шею. У Роуна перехватило дыхание, он осел, голова бессильно повисла. В этом же положении он пришел в себя. Эрика сидела, сложив руки на груди.

— Теперь твоя очередь сделать мне больно, — сказала она. — Мы поиграем в мужчину и женщину — жертву и мучителя, только играть будем по-настоящему. Я сейчас объясню. Красоты нет, есть только разрушение. Любовь не чувствуют, чувствуют только боль и страдание. Ты ударишь меня — и я почувствую это. Пусть даже не сильно, но я буду знать, что жива и могу быть любима. Помоги мне разрушить себя и я буду любить тебя за это. Ну, давай, бей сильно, — Эрика с мольбой смотрела в его глаза.

Роун так сильно ударил ее по лицу, что Эрика упала со стула, а из уголка рта потекла тонкая струйка крови. Эрика одобрительно кивнула.

— Ты хороший ученик. Бей еще.

Роун колебался, потом ударил еще раз. Она просила, чтобы он бил ее ногами, но Роун отказался.

— Ты же проститутка, раб, ты должен выполнять все мои желания, — заявила Эрика.

— Найди другого.

— Ах, мой маленький святоша не хочет играть в жизнь? Тогда займемся чем-нибудь другим. Становись на середину. Маленькая, хорошая проститутка. Снимай пиджак, медленнее, не спеши. Теперь рубашку, еще медленнее.

Роун стоял голый по пояс, Эрика ходила вокруг.

— Теперь брюки, — приказала она. — А теперь до конца.

Роун стоял совершенно голый, Эрика внимательно разглядывала его. Она провела руками по его телу и велела не двигаться. Потом отступила назад, расстегнула блузку, сбросила ее. Затем расстегнула юбку и медленно спустила ее на пол, сняла комбинацию.

— Не двигайся, не двигайся, — повторяла она, расстегивая лифчик и сбрасывая его с плеч. Она подошла совсем близко, и глядя на Роуна, начала спускать трусики вниз по бедрам и дальше до пола.

— Ты не должен двигаться, что бы я ни делала.

Эрика выключила почти весь свет, оставив только одну слабую лампочку. Она подошла к Роуну сзади и прижалась к нему всем телом. Ее ладони гладили грудь Роуна, спускались все ниже и ниже. Она начала царапать его, сперва легко, потом все сильнее. Неожиданно она вонзила в него ноготь и высосала из ранки кровь. Роун сжался, но не двинулся с места.

— Бедная моя проститутка, и святоша, и муж — посмотри, что я с тобой сделала. А теперь повторяй за мной:

— Я…

— Твой…

— Твой…

— Палач…

Роун запнулся, но все же закончил:

— Палач.

Эрика встала перед ним. Она держала за лезвие нож.

— Убей меня, — тихо попросила она.

Роун смотрел на Эрику. Она ткнула рукояткой ему в живот.

— Убей меня, или я убью тебя. Убью, клянусь Богом!