Креольская честь

Утром Ники намеревалась сойти на берег в первом же подходящем порту и отправиться в глубь материка. Это был ее шанс, и она собиралась воспользоваться им как следует. Она подыщет себе какую-нибудь работу, непременно найдет. Уж как-нибудь заработает себе на жизнь.

Ники прилегла на узкую койку не раздеваясь. Стены каюты были обшиты кипарисовыми панелями. Кроме койки, здесь был небольшой стол с зеркалом, намертво закрепленный. Закрытая, без окон, каюта напоминала тюремную камеру. «Скоро ты будешь на свободе, — напомнила она себе. — Над тобой не будет никакого хозяина. Никто не будет говорить тебе, что ты должна делать или чувствовать. Никто не будет требовать, чтобы ты согревала ему постель».

Но с ней не будет никого, кто мог бы ее поддержать.

Никого, кто целовал бы и утешал в горестные минуты.

По ее щекам неудержимо катились горькие слезы. Было время — она любила Александра. Не только его любила, но доверяла ему. Но он не оправдал этого доверия. С его стороны было просто низостью отказать ей в поездке во Францию, где она могла бы быть счастлива и не только начать все заново, но могла бы стать настоящей Николь Сен-Клер.

Алекс, несомненно, дорожил ею только как собственностью, как вещью, которую, попользовавшись, можно выбросить за ненадобностью. Он даже не знает значения слова «любовь». И уж конечно, не верит в нее.

А после того, как он с ней обошелся, она и сама не верит.

Охваченная неизбывной печалью, она закрыла глаза. Лопасти с плеском загребали воду, пароходик слегка покачивался.

Что ж, со временем она забудет Александра. А он? Долго ли он будет ее помнить?

Алекс проснулся еще до рассвета. Он хотел успеть на первый пароход, который отправлялся в Новый Орлеан. Ники вот уже два дня укладывает свои вещи и, должно быть, готова.

Он-то, во всяком случае, готов.

Накануне вечером ему нестерпимо хотелось быть с ней. Их поцелуи разожгли его кровь, едва ли не лишили самообладания. В постель он улегся такой разгоряченный, что не мог уснуть. Дважды порывался пойти к ней, чтобы довести ее ласками до исступления. До того, чтобы она сама умоляла его овладеть ею. Он был уверен, что сможет этого добиться. Ведь она не та женщина, которая целиком и полностью владеет своими чувствами.

К своему удивлению, он убедился, что то же самое может сказать и о себе.

Шагая через две ступени, Алекс поднялся к Ники. Ему пришлось постучать несколько раз, прежде чем дверь наконец открылась и перед ним предстала Даниэль.

— Она встала? — спросил он.

— Да, месье. Но ей понадобится время, чтобы привести себя в порядок.

— Скажи, что мы можем опоздать на пароход.

Кивнув, Даниэль закрыла дверь. Алекс быстро сбежал в столовую, чтобы выпить чашку кофе. Подали завтрак, а Ники все еще не было, и он вновь поднялся по лестнице. Дважды громко постучал и вновь увидел перед собой Даниэль.

— Сегодня утром она неважно чувствует себя, месье. Просит ее извинить. Она скоро спустится.

От Алекса не ускользнуло, что Даниэль смотрит все время вниз, на ноги. Одной рукой она играла со складками черной юбки, тогда как другой крутила прядь темных волос.

Выругавшись себе под нос, он распахнул дверь и ворвался в комнату, едва не опрокинув служанку.

— Где она?

— Наверное, пошла по черной лестнице в столовую.

Алекс схватил ее за руки и встряхнул.

— Ты врешь. Я хочу знать, где она. Немедленно!

Даниэль задрожала.

— Она уехала. Можете уволить меня, месье, но она велела мне молчать, и я согласилась.

— Куда? Куда она поехала?

— Этого я не знаю.

Алекс еще сильнее встряхнул ее.

— Где она, черт побери?

Круглые серые глаза Даниэль наполнились слезами, но она все еще не хотела говорить. Алекс сердито зарычал и выпустил служанку из рук.

— Я так и думал, что она выкинет что-нибудь в этом роде. Только попозже, когда мы переедем в город.

— Ники никогда не теряется, месье. С ней все будет в порядке.

— Все в порядке? Да она же законтрактованная служанка. А теперь еще и беглая. Все о ней слышали. Кто-нибудь ее узнает, вспомнит. Если ее задержат власти, то посадят в тюрьму. А могут сделать что-нибудь и похуже. Пройдет не одна неделя, прежде чем они известят меня о ее местонахождении.

— Господи, мне это и в голову не приходило, — сказала Даниэль. В ее голосе послышалась неуверенность.

— Я должен найти ее, Даниэль. Пока это не сделает кто-нибудь другой.

Даниэль стояла, ломая пальцы. Он хорошо видел ее колебания, видел, как страх за подругу борется в ней с желанием сохранить ей верность.

— Что вы собираетесь с ней сделать?

— Повезти ее туда, где она и должна быть.

Даниэль со вздохом сдалась.

— Она села на полночный пароход, идущий вверх по реке.

Оттуда она направится куда-нибудь в глубинку. Вот и все, что я знаю.

Алекс тихо выругался.

— Мог бы и догадаться, — сказал он, ни к кому не обращаясь.

Зайдя в свою комнату, он переоделся, взял с собой нож, пистолет, взамен того, который пропал у него вместе с деньгами, вышел из дома и зашагал к конюшне. Нашел он, конечно, и эту чертову записку, где Ники обещала расплатиться с ним рано или поздно и где она просила не преследовать ее.