Крепь

Тарлецкому хватило такта не настаивать на том, чтобы присутствующие за столом обязательно выпили за Государя императора, и первый тост подняли просто за здоровье гостей. Рядом с Дмитрием за столом сидел Алесь, который старательно предлагал гостю отведать то медвежий окорок, то язык с овощами, то разваливающуюся на тарелке печеную рыбу. Тарлецкий, мысленно усмехнувшись, подумал, что, если не считать угощавшегося где-то на кухне Игната, он ведь находится в доме врагов совершенно один. Пан Сакович легко мог бы отправить его на тот свет, подмешав в еду или питье яд. Но, подумав так, Дмитрий тут же отправил в рот очередной кусок. Он был голоден и не стеснялся. А опасность всегда лишь усиливала его аппетит.

Не скупясь на комплименты, Тарлецкий нахваливал кушанья, которые ему действительно очень нравились за какую-то особую смачность при кажущейся простоте. В вычурных застольях у здешних шляхтичей Тарлецкий привык опасаться нелепых фаршировок, когда индюк мог быть начинен без меры переперченной зайчатиной, заяц – рыбьей икрой, а рыба – сладкой патокой. Похвалы гостя пан Константин выслушивал молча. Тарлецкому уже хотелось говорить больше, чем есть, и он решил расшевелить собеседников, перейдя к темам поострее:

– Вам, а сегодня, стало быть, и мне, – шутливо заговорил он, – весьма повезло, что ваше имение расположено в стороне от мест дислокации наших армейских корпусов. Иначе бы вряд ли бы у вас сохранились столь замечательные припасы. Российские офицеры все поголовно имеют очень выгодную привычку столоваться за счет хлебосольных хозяев. А сохраненными при этом деньгами, выделяемыми на провиант, пополнять полковые и артельные суммы.

– Я не думаю, что настоящий шляхтич станет сокрушаться, если ему пришлось ощипать несколько гусей, достать из погреба окорок или даже пустить под нож теленка… Я думаю, тяжелее другое… – все-таки вступил в разговор пан Константин.

– … То, что приходится кормить, чего уж там, неприятельскую армию? – закончил за него мысль Тарлецкий. Сакович промолчал.

– Так вот я вам скажу, что шляхтичи с той стороны границы, которые кормят самую что ни есть дружественную армию, уже просто воют от эдакой «радости». Можете мне поверить, знаю не понаслышке. А то, что позволяют себе с казенными деньгами, как я говорил, наши «домовитые» офицеры – лишь невинная шалость по сравнению с тем, что позволяют себе господа, отхватившие должности в новом правительстве нового варшавского княжества. Вся эта патриотическая волна, она служит им только для того, чтобы прикрыть обычное казнокрадство. Представлю один пример – возжигаемый патриотизмом генерал-почтдиректор Зайончек имел бесстыдство представить Сейму сто пятьдесят рейсхталеров годового остатка от всех почтовых доходов. Ему заметили, что при прусском правлении почта ежегодно приносила дохода более семисот тысяч рейсхталеров, на что «патриот» с возмущением отпарировал, что, дескать, поступки каких-то там пруссаков для него не пример. И что ж: генерал-почт-директор остается при должности и по отзывам – очень богатый человек.

Собеседники казались обескураженными. Кроме мсье Венье, с улыбкой вступившего в разговор:

– Подозреваю, как трудно пану Зайончеку было бороться с искушением, чтобы не украсть последние сто пятьдесят рейсхталеров! Однако вы, господин, Тарлецкий, весьма осведомленный человек.

Это было то, что Тарлецкий хотел услышать, и он с благодарностью кивнул французу, после чего продолжил:

– Еще больше злоупотреблений – потому как и возможностей больше – в министерстве финансов. О министре Яне Венглинском говорят, что он на миллионы злотых накупил имений на чужие имена. Поэтому то, как у нас шляхтичи смотрят на Варшавское княжество – эдакий оплот свободного польского духа, да куда там – рай на земле! – это взгляд идеалистический…

– Тамошние ловкачи и стяжатели – есть неизбежная пена в свежем напитке. Пена осядет, Сейм разберется, и для должностей найдутся люди достойные. Хуже, когда вора присылают исполнять должность сверху, у такого не спросишь отчета, – сказал пан Константин.

– Конечно, свои казнокрады лучше, нежели назначенные из Петербурга! – съехидничал Тарлецкий и тут же поспешил сгладить ситуацию.

– Впрочем, вы правы – раньше или позже достойные люди найдутся. Такие, как ваш сын, который только благодаря собственному усердию стал капитаном в элитном полку. Предлагаю, – Тарлецкий встал с полным кубком в руке, – сделать то, что вам, верно, давно уже хотелось – выпить за новый чин вашего сына!

Пан Константин посмотрел на Тарлецкого настороженно, но и нотка признательности, как тому показалось, в его взгляде проскользнула. По крайней мере, свой кубок он осушил до дна. Не отстал от него и Тарлецкий.