Крепь

– Тихо, Тимоха, услышат, – оглядываясь по сторонам, прекратил разговор Антось. Сделать это так или иначе заставляла пыль. Чтобы не глотать ее при каждом вдохе, егеря повязывали на лица платки или любые тряпки, закрывающие нос и рот. Совершенно чудный предмет оказался на лице у нового ротного командира – круглые коричневые стекляшки на глазах в кожаном ремне, застегивающемся на затылке – здорово, никакая пыль не попадет в глаза!

Вообще после первых самых тяжелых месяцев, проведенных в рекрутском депо, Антосю стало казаться, что вообще вся солдатская служба в том только и состоит, чтобы перетаскивать с места на место свой 25-фунтовый ранец, да 12-фунтовое ружье, да еще, что дадут, или что сам стащишь где-нибудь по дороге или на привале. Шагать и шагать, отмеряя версты от Новгород-Северского до Луцка, от Луцка до Волковыска, от Волковыска до Лиды, шагать, стаптывая сапоги и сбивая ноги – до тех пор, пока не упадешь где-нибудь в полном изнеможении навсегда, чего уже не раз хотелось. От дурного удерживало любимое дело, которым по личному распоряжению новопреставленного майора Эмбахтина Антосю разрешалось заниматься на благо полковой церкви во все время, когда полк был не на марше. Антосю самому нравилось то, что он делает. Никогда прежде он не занимался резьбой так серьезно, батюшка даже давал ему деньги на все необходимые инструменты – резцы, сверла, стамески. Это не ложку ножиком вырезать!

В этот раз марш оказался не слишком тяжелым. Девятнадцатый егерский полк располагался всего в одном переходе от Гольшан и пришел в местечко раньше большинства других частей шестого пехотного корпуса. Это давало шанс разместиться на ночь на квартирах, пусть и в тесноте, но под крышами. Солнце, только начинавшее наливаться спелым алым цветом, пока лишь краешком касалось креста высокого, но не имевшего купола, и от того мрачноватого костела. От этого прикосновения на поблекшей позолоте креста вспыхивали пронзительные лучи. Вслед за ними лучи загорались и на других крестах – над звонницей, стоявшей при въезде в местечко, словно сторожевая башня, над противоположным фронтоном костела, над православной церковью. Немного в стороне от местечка на возвышении, окруженном рвом, стоял красивый замок с шестигранными башнями, поднимавшимися вровень с самыми высокими деревьями. Просматривающиеся сквозь их листву темно-красные кирпичные стены и черепичные крыши этой некогда роскошной магнатской резиденции выглядели загадочными, словно выплывающими из глубин средневековья.

Полк не остановили в поле не доходя до местечка, как это чаще всего бывало, а повели в сами Гольшаны. Тут для Антося начиналось самое интересное, то, из-за чего он порой готов был смириться с тяжестью долгих пеших маршей. Он во все глаза глядел на старинные стены, стараясь подсмотреть что-нибудь интересное для себя. А костел, при всей его общей строгости, строился в стиле барокко, витиеватой лепнины в его оформлении хватало. Вот, не на костеле, а на каком-то еще более древнем каменном столбе – самое интересное – герб под похожей на крендель шапкой. Щит, разделенный на четыре части, в одной – всадник с мечом на вздыбленном коне (таких изображений Антось видел уже немало и знал, что это старинный герб Литвы), в другой четверти человек с телом коня, целящийся из лука в собственный хвост, который вовсе и не хвост, а змея, широко раскрывшая пасть. Рассмотреть этот интересный герб до конца Антось не успел, потому что на кого-то наткнулся и тут же услышал негодующий возглас:

– Куда ты прешь, деревня, ослеп что ли?!

Прямо перед Антосем стоял незнакомый офицер в штаб-офицерских эполетах и отряхивал рукав своего чистенького с иголочки мундира, перепачкавшегося при столкновении с запыленным с ног до головы рядовым.

– Виноват, ваше высокоблагородие, – пробормотал Антось, готовый уже получить кулаком в скулу или в зубы. Офицер, однако, бить его не стал, может быть, просто побоялся вымазаться еще больше.

– Это, господин майор, наш батальонный Батичелли, на архитектурные красоты загляделся, – заступился за Антося его командир взвода поручик Загурский, хороший, добрый командир.

– Батичелли – свалился с ели! – срифмовал майор и тут же спросил у поручика: – Как мне найти полковника Вуича?

– Вон он, в конце колонны верхом. На белой лошади, не ошибетесь.

Опасаясь последствий своей неловкости, Антось продолжал наблюдать за незнакомым майором и видел, как тот подошел к их шефу полка с докладом, вручил ему какую-то бумагу, после чего они рядом, продолжая разговор уже неофициально, пешком вошли в местечко.