Крепь

– Вот вы, господин капитан, долго где-то скитались, даже по-русски еще говорите не чисто, с каким-то заморским выговором, а к делу сразу обратились верно, другим бы у вас поучиться. То верно, что к рати готовите воинство свое. А что мне вам ответить про крепость духа у нижних чинов… В бою я их не видел, не довелось. А до той поры, пока ядра не загудят над головой, о сем предмете можно лишь делать предположения, а они могут стать неверными. Если Господу будет угодно – «и последние станут первыми», и сей отрок Антось Кротович, который только три месяца, как из рекрутского депо, может стать героем, а побежит тот, на кого и подумать не могли. Ежели кому-то твердости не достанет – наша вина, более даже моя, стало быть, не внушил.

– Согласен с вами. Однако, боевой опыт, коли он есть, вещь тоже весьма важная. Тоже и традиции, в которых человек воспитывался.

– Тогда все просто. Прежде полк набирался из сибирских рекрутских депо. Люди оттуда крепкие и живучие уже в силу суровости тамошнего климата. Отличные выносливые солдаты, многие до службы успели с рогатиной на медведя поохотиться, и в вере православной крепки все как один. А последние пополнения уже из Новгород-Северского депо, рекрутами из этих мест, литвинами. Солдаты из этих новых наших губерний тоже неплохие, послушные, неприхотливые, однако скрытные – никогда не знаешь, что у них на уме: вчера безропотный и покорный, а сегодня в офицера выстрелил… – Отец Василий сделал паузу, во время которой молчал и Княжнин. – Однако, самые ненадежные не они, а те, кого в 1806 году на время польской войны призвали в милицию, а потом так и оставили в солдатах, почитай, обманом. Они ведь в душе к службе не подготовились, не осознали, что от прежней жизни на 25 лет или навсегда уходят. Слава Богу, таких в полку немного. Вот и решайте, господин капитан, кто надежней. Я по мере своих сил стараюсь, чтобы сибиряки и литвины особняком не держались. Может, и вам не стоит их делить на шеренги. Верю, Господь вам подскажет верное решение, главное, что вы его ищете.

Капитан склонил голову под благословение батюшки, потом сказал:

– Спасибо вам, отец Василий, это именно то, что мне нужно было знать, никто бы не просветил меня лучше. Кротович, прибери здесь все и ступай в роту, через час возле моей квартиры будет построение.

Молодой егерь взял метлу и довольный, что, наконец, оказался при деле, принялся подметать свою «мастерскую» – небольшой хозяйственный дворик простого крестьянского дома, в котором квартировали священники двух егерских полков – девятнадцатого и сорокового. При этом он что-то бормотал про специальную олифу, которой следовало бы покрыть иконостас для лучшего оттенка и сохранности. Капитан Княжнин, с первого же дня со всей серьезностью впрягшийся в службу, торопливо зашагал в сторону полкового лагеря, разбитого в полуверсте отсюда на безлесом холме, от которого глубокие морщины оврагов спускались к заболоченному ручью, огибавшему лагерь с трех сторон.

Когда Княжнин был уже далеко, отец Василий, видя, что движения солдата становятся какими-то рассеянными, спросил у него:

– Тебя что-то гложет, Кротович? Вижу, хочешь о чем-то спросить и не решаешься. Если про твоего товарища Ксаверия Городейчика, так он сегодня преставился, прости, Господи, его прегрешения. Грех на нем большой. Сам с себя повязки сорвал и от потери крови умер, сие то же самое, что на себя руки наложил. Большой грех. Хорошо, что вчера успел принять у него покаяние. Господь милосерден, может, примет его душу. Каялся он искренне.

Антось, следуя примеру священника, перекрестился и, наконец, решился заговорить:

– Я, батюшка, тоже хочу… покаяться…

– Говори, солдат, облегчи душу.

– Это ведь я тогда сказал господину майору про господина поручика… Я в лес шел мимо мельницы, где для стирки все устроили и Вероника работала. Я увидел, как туда наш ротный поручик пошел, а потом Вероника закричала… Я не знал, что делать, мы же с Аверкой весь год вместе, дружили, я в лагерь побежал и первого встретил господина майора. Он, меня увидев, спросил, что случилось, а я ему как есть все рассказал. Господин майор сильно рассердился, мне велел идти в роту, а сам пошел на мельницу. Аверку, верно, аккурат из караула сменили, и он, как был с ружьем к жене отправился, он ей завсегда помогал белье относить. И вот как все обернулось. Получается, если бы не я, с нашим полковым командиром ничего бы не случилось…

– … А твой Аверка застрелил бы того, кого надо? – продолжил мысль отец Василий, строго посмотрев на Антося, который от этого совсем съежился и опустил глаза.