Крепитесь, други!

И нажала на кнопку в переговорном устройстве.

– Кто вы? – спросил мужской голос.

– Газета "Городская новь", – с важностью ответила она.

– Минутку.

Ей открыл молодой, поразительно худой мужчина в сером свитере, очень просторном при его сложении. Лицо его было вытянутым и серым, глазные впадины глубоки, словно вдавленные. При виде его, Шурочка замерла на пороге.

– Входите, входите, – улыбнулся он.

Она решилась.

– Идите за мной, – сказал он и стал спускаться по крутой лестнице вниз, в подвал.

Они проследовали коридором с поворотами направо, налево. У стен теснились коробки, валялись обрывки бумаги, бечевки. У двери, к которой они, наконец, подошли, жались друг к другу, сидя на ящиках, три накрашенные девицы.

У Шурочки захолонуло сердце.

– Сюда, – перед нею распахнули дверь.

В большой комнате, куда она вступила, находились несколько человек.

При ярком подвесном освещении здесь было сумрачно от табачного дыма, который стелился в воздухе сизыми слоями, будто после взрыва. Само помещение было необычным, половина пола была приподнята наподобие сцены, и на ней за столом сидел молодой парень-кавказец. Голова, скулы, подбородок его были выбриты и синели наподобие копирки.

"Синий череп", – подумалось Шурочке.

Все остальные толпились внизу, тоже молодые, бритые, русские. Ощутимое холуйство, подобострастие, уголовная размазка плотно висели в воздухе вроде того же табачного дыма. Никогда не приходилось Шурочке ощущать это всей кожей, всеми мурашками на спине!

Ее провожатый был, однако, ровня "Синему черепу", он вскочил на возвышение и стал прохаживаться у того за спиной, держа руки в карманах. Грубый свитер болтался на нем, как на вешалке.

"Огородное пугало", обозвала его Шурочка.

Кавказец вопросительно посмотрел на нее.

– "Городская новь", газета, – она протянула визитную карточку.

Тот перевел взгляд на Худого. Тот усмехнулся.

– Предлагают объявления в газету.

– Ну?

– Товар и телефон. Большего не надо.

– Сколько?

– Если по одной строчке в течение полугода, то всего штука баксов.

– Зачем?

– Золотое дно.

– Золотая пуля.

– Брось ты…

"Синий череп" повертел в пальцах ее визитку, испытывающе взглянул на Шурочку.

У нее ослабели колени. "Мамочки родные… Господи помилуй!.. Скорее бы наверх, на волю…"

– Головой отвечаешь, – сказал он.

Они вручили деньги без договора и расписки, с текстом на клочке бумаги. "Худой" проводил ее мимо трех девиц, по-прежнему жавшихся друг к другу на ящиках, по коридору, вверх по лестнице к выходу. Выбравшись на белый свет, Шурочка опрометью кинулась прочь.

В агентстве она опрятно заполнила бланк, приложила записку, деньги и спустилась в бухгалтерию. Прикинув на калькуляторе, Люся сочувственно покачала головой.

– Ты ошиблась на четырнадцать долларов. Позвони, пусть доплатят.

Шурочка в испуге потрясла кудряшками.

– Ни за что. Я боюсь. Они ведь даже расписки не взяли.

– Тогда внеси от себя, из вознаграждения.

Шурочка помолчала. Четырнадцать долларов умножить на шесть тысяч рублей… ой-ой!

– Нет уж, лучше позвонить.

"Не звони, не звони!"– кричало предчувствие. Но четырнадцать долларов, это по курсу восемьдесят четыре тысячи рублей, такие деньги на дороге не валяются. За восемьдесят четыре тысячи сколько нужно горбатиться на грядках, стоять на рынке…

Она позвонила, сама не своя.

– Никаких доплат, – последовал жесткий ответ. – Так не делается. Ты посчитала, мы оплатили. Все. И чтобы наши материалы выходили в срок. Ясно?

Шурочка посидела молча, переживая эти слова и потерю денег, потом обо всем рассказала в комнате. Здесь каждый делился своими случаями для общего опыта.

– Да, – посочувствовала Екатерина Дмитриевна. – Ничего не поделаешь, проще внести эти деньги, чем связываться с "братвой". У них свои законы. Они так жестко-честны между собой, что за малейший обман убить могут. А как иначе? Там нет печатей, нет расписок.

Екатерине Дмитриевне нравилось внимание.

– Между прочим, так было между русскими купцами до революции. Били по рукам и все, сделка считалась заключенной, – продолжала она. – На многие тысячи рублей, а тогдашний рубль нечета нынешнему. Нарушил слово – тебя ославят на весь мир в книге несостоятельных должников с указанием причины, мол, злостный умысел или по уважительному, болезнь, мол. А как иначе? Доверие обманывать нельзя, на доверии жизнь держится.

Виктор выслушал молча, но подумал примерно то же. И еще он подумал о больших деньгах, о больших делах, которые проворачиваются в таких подвалах.

О больших, огромных деньгах думалось ему до самого вечера.

Два-три дня спустя Шурочку пригласили в мебельный салон.

– Вы меня убедили, – сказал в ответ на ее звонок молодой директор, – нам нужна реклама в такой газете. Приходите. Спросите Джони.

– Джони?

– Почему бы и нет? – и хорошим голосом объяснил, как доехать.

Шурочка взволновалась. Умные деловые люди будут слушать ее, смотреть на нее, при них придется считать сумму, скидку, наценку, заполнить бланк с печатью… ой!

– Хочешь, поедем вместе? – предложил Юра.