Крепкие мужчины

– Похожа. У меня бы сюда целый лосось поместился, как у гадкого старого пеликана.

– Вы похожи на очень молодого пеликана, – сказала Рут.

– О, это получше, Рут. Спасибо тебе большое. – Миссис Поммерой погладила шею и спросила: – О чем ты думала, когда была наедине с Оуни Вишнеллом?

– Ой, не знаю.

– Знаешь, знаешь. Скажи.

– Нечего говорить.

– Гм-м-м… – задумчиво протянула миссис Поммерой. – Интересно… – Она пощипала кожу на тыльной стороне ладони. – Посмотри, какая я сухая и дряблая. Если бы я могла что-то в себе изменить, я бы попыталась вернуть свою прежнюю кожу. В твоем возрасте у меня была прекрасная кожа.

– В моем возрасте у всех прекрасная кожа.

– А ты бы что в себе изменила, если бы могла, Рут?

Рут без раздумий ответила:

– Я хотела бы быть выше ростом. Хотела бы, чтобы у меня соски были поменьше. И еще мне бы хотелось уметь петь.

Миссис Поммерой рассмеялась:

– А кто тебе сказал, что у тебя слишком большие соски?

– Никто. Ладно вам, миссис Поммерой. Никто их не видел, кроме меня.

– Ты их показывала Оуни Вишнеллу?

– Нет, – ответила Рут. – Но хотела бы.

– Значит, покажи.

Эти слова изумили их обоих. И напугали. Долго-долго на крыльце было тихо. У Рут запылали щеки. Миссис Поммерой молчала. Похоже, она серьезно размышляла над последней фразой Рут.

– Так, – проговорила она наконец. – Похоже, ты его хочешь.

– Ой, не знаю. Он странный. Он почти не разговаривает…

– Нет, ты его хочешь. Его-то ты и хочешь. Я в этих делах разбираюсь, Рут. Значит, мы его должны раздобыть для тебя. Мы что-нибудь придумаем.

– Никто не должен ничего придумывать.

– Мы придумаем, Рут. Отлично. Я рада, что ты кого-то хочешь. Для девушки твоего возраста это правильно.

– Я не готова ни к чему такому глупому, – буркнула Рут.

– А лучше бы подготовиться.

Рут не знала, что на это ответить. Миссис Поммерой забросила ноги на диван и положила босые ступни на колени Рут.

– Наступила на тебя, Рут, – проговорила она очень печально.

– Наступили на меня, – сказала Рут, и вдруг ей стало ужасно неловко из-за своих признаний.

Она почувствовала себя виноватой из-за того, что обо всем рассказала: виноватой в откровенном сексуальном влечении к Вишнеллу, виноватой в том, что покинула мать, виноватой в своей клятве никогда не уезжать с Форт-Найлза, виноватой в признании о том, что никогда ни за что на свете не вышла бы замуж ни за одного из сыновей миссис Поммерой. Господи, но это было правдой! Миссис Поммерой могла бы рожать по одному сыну в год до конца своих дней, и все равно Рут ни за что бы не вышла замуж ни за одного из них. Бедная, бедная миссис Поммерой!

– Я вас так люблю, – сказала Рут. – Вы мой самый любимый человек на свете.

– Наступила на тебя, Рут, – тихонечко проговорила миссис Поммерой вместо ответа.

Позже, ближе к вечеру, Рут ушла от миссис Поммерой и неторопливо зашагала к дому Адамсов – посмотреть, чем занимается Сенатор. Ей пока не хотелось идти домой. В плохом настроении она не любила разговаривать с отцом, вот и решила вместо него поговорить с Сенатором. Может быть, он покажет ей старинные фотографии людей, выживших после кораблекрушения, и ей станет веселее. Но, войдя в дом Адамсов, она обнаружила там только Ангуса. Он пытался нарезать резьбу на куске трубы, и настроение у него было самое что ни на есть поганое. Он сказал Рут, что Сенатор снова пошел на Поттер-Бич вместе с этим тощим чертовым недоумком Вебстером Поммероем и что они там ищут чертов слоновый бивень.

– Нет, – сказала Рут. – Слоновый бивень они уже нашли.

– Я тебя умоляю, Рути, они ищут второй чертов бивень. Он сказал это так, словно за что-то был зол на нее.

– Ох, – сказала она. – Простите.

Спустившись на Поттер-Бич, она увидела Сенатора, уныло расхаживающего по берегу. За ним бродила Куки.

– Не знаю, как быть с Вебстером, Рут, – признался Сенатор. – Не могу его отговорить.

Вебстер Поммерой находился далеко от берега, посреди ила. Он бродил туда-сюда, неуверенный и испуганный. Рут его не сразу узнала. Он был похож на маленького ребенка, который мечется из стороны в сторону, на маленького ребенка, попавшего в большую беду.

– Он не желает прекращать, – сказал Сенатор. – Вот так уже неделю. Два дня назад шел дождь, а он и в дождь тут бродил. Я боюсь, как бы он не поранился. Вчера руку порезал о консервную банку. И это была даже не старая банка. Чуть палец не отрезал. А мне даже посмотреть не дал.

– Что будет, если вы уйдете?

– Я его тут не брошу, Рут. А он готов и на ночь тут остаться. Говорит, что хочет найти второй бивень – взамен того, который забрал мистер Эллис.

– Ну так сходите в Эллис-Хаус и потребуйте тот бивень назад, Сенатор. Скажите этим засранцам, что он вам нужен.

– Не могу, Рут. Может быть, мистер Эллис смотрит на этот бивень, когда решает, быть ли музею. Может быть, он его оценивает или еще что-нибудь.

– Мистер Эллис, наверное, его даже не видел. Откуда вам знать, что Кэл Кули отдал ему бивень?

Некоторое время они молчали, глядя на мечущегося по илистому полю Вебстера.

– Может быть, ты могла бы сходить в Эллис-Хаус и спросить?

– Я туда не пойду, – заявила Рут. – Я туда больше никогда не пойду.