Крепкие мужчины

Для Стэна Томаса любая работа, связанная с рыбалкой, также являлась рыбалкой, даже если эта работа происходила на суше. И поскольку его жена рыбачкой не была, ее мнение для него было бесполезно. Он перестал звать ее к себе на колени, а без приглашения сесть к нему на колени она не осмеливалась. Это время для нее было очень грустным. Мэри начала видеть в своем муже нечто такое, что было неприятным. Во время омаровой войны, когда он вытащил на берег лодку и снасти, она рассматривала его поведение как поведение добродетельного человека. Ее муж сторонился войны, потому что был миролюбив. Она сильно ошиблась и теперь начала это понимать. Он сторонился войны ради защиты собственных интересов и для того, чтобы нанести убийственный удар, когда война будет кончена и он снова сможет рыбачить. И вот теперь он наносил свой убийственный удар и не мог остановиться ни на минуту.

По вечерам он заносил в журнал записи, сделанные во время лова. Он выписывал длинные столбцы сложных цифр. Записи были чрезвычайно аккуратны, и свой журнал Стэн вел несколько лет. Порой он перелистывал журнал на несколько страниц назад и размышлял над цифрами, обозначавшими необычайно щедрый улов омаров в прежние дни. Он разговаривал с этими столбцами цифр.

– Жаль, что октябрь не бывает круглый год, – говорил он, обращаясь к цифрам.

Иногда по вечерам он разговаривал со своим калькулятором. Он мог сказать:

– Да слышу я, слышу. Или:

– Хватит издеваться! В декабре Мэри сказала мужу, что беременна.

– Молодчина, Мятка, – сказал Стэн, но обрадовался не так, как ей хотелось.

Мэри тайком отправила письмо Вере Эллис и сообщила о своей беременности, но ответа не получила. Это ее ужасно огорчило. Она плакала и плакала. Единственной на самом деле, кто проявил хоть какой-то интерес к беременности Мэри, была ее соседка Ронда Поммерой, которая, по обыкновению, была беременна сама.

– У меня, наверно, мальчик будет, – заплетающимся языком сообщила Ронда.

Ронда, по обыкновению, была пьяна. Пьяна, по обыкновению, очаровательно, словно она была юной девушкой и выпила спиртного впервые в жизни.

– У меня, наверно, опять мальчик будет, Мэри, так что ты должна девочку родить. Ты почувствовала, когда забеременела?

– Вряд ли, – ответила Мэри.

– А я каждый раз чувствую. Это как… щелк! И это мальчик. Я всегда заранее знаю. А у тебя девочка будет. Зуб даю, девочка! Ну, рада? Вот подрастет и выйдет за одного из моих мальчишек. И мы породнимся.

Ронда с такой силой поддела Мэри локтем, что та чуть не упала со стула.

– Мы и так уже родственницы, – заметила Мэри. – Через Лена и Китти.

– Тебе понравится рожать, – сказала Ронда. – Это так весело.

Но в родах Мэри ничего веселого не было. Рожать она осталась на острове, и это был просто страшный сон наяву. Ее муж не выдержал ее криков и того, что дом битком набит женщинами, поэтому ушел в море и бросил ее. Рожать ей предстояло без его помощи. Это было жестоко по целому ряду причин. Всю неделю штормило, и никто из других рыбаков в море выходить не отваживался. И вот в такой день Стэн и его помощник ушли в море одни. Похоже, Стэн предпочел рисковать жизнью, лишь бы только не помогать жене и не слушать ее жалобы. Он ждал мальчика, но все же ему хватило вежливости скрыть свое разочарование, когда он вернулся домой с рыбалки и увидел свою маленькую дочурку. Он не взял ее на руки, потому что на руках ее в тот момент держал Сенатор Саймон Адамс.

– Ох, ну какая же милашка! – восклицал Саймон снова и снова, а женщины смелись над его нежностями.

– Как мы ее назовем? – тихо спросила Мэри у мужа. – Тебе нравится имя Рут?

– Мне все равно, как ты ее назовешь, – ответил Стэн Томас, глядя на свою дочь, которой был всего один час от роду. – Назови, как хочешь, Мятка.

– Хочешь ее подержать? – спросила Мэри.

– Мне надо помыться, – сказал Стэн. – Я пахну, как мешок с наживкой.

10

Что скажете вы о прогулке среди волшебных каменных бассейнов, мимо ступеней, поросших водорослями, и клумб, огороженных жемчужинами, в морских садах?

«Жизнь крабов, омаров и креветок», Уильям Б. Лорд, 1867

На Форт-Найлз пришел июль. Наступила середина лета тысяча девятьсот семьдесят шестого года. Месяц получился не таким уж шумным и веселым, каким мог бы стать.