Крепкий, как скала

Созданное Светом было не хрупким, а вечным. Оно могло изменяться, растягиваться, отстраняться, но продолжало стоять, и ничто не могло этого изменить — ни он, ни Общество, ни даже Семеро, ни, конечно, одна-единственная маленькая злобная ведьма с непробиваемой головой.

Нокс не сводил с нее взгляда. Отпустив ее руку, он взял ее одной рукой за бедро, а другой потянулся к ее лицу. Он обхватил ладонью ее нежную щеку и большим пальцем вытер слезы.

— Почему ты плачешь? — снова спросил Нокс почти шепотом.

Вопрос вызвал лишь новые слезы, и Уинн покачала головой. Он видел, что ей трудно говорить, и ждал. Когда он прижал ее к себе, то понял, что может ждать вечно. Только ее объятия успокаивали что-то внутри него, заставляли зверя опускать голову и мурлыкать, как большая кошка.

Она открыла рот, но ничего не сказала, только икнула и всхлипнула. Нокс предположил, что она испытала некий шок после недавних событий, кульминацией которых стало покушение на ее жизнь сегодня днем. Он чувствовал холод ее светлой кожи, видел бледность и притянул Уинн ближе, позволяя ей ощутить тепло его тела.

Завороженный, он наблюдал за тем, как она берет себя в руки. Нокс почти видел ее внутреннюю войну, которую она вела со своими эмоциями.

В ее маленьком человеческом теле таилась сильная душа. Уинн обладала такой волей в сражении, такой решимостью, что он удивленно смотрел на нее, пока она собиралась с мыслями и успокаивала бушующие эмоции.

Она сделала глубокий вдох, пытаясь унять дрожь. На третьем плавно втянула воздух и открыла глаза, посмотрев ему в лицо.

— Я плачу, потому что идиотка, — сказала она ему, ее голос был мягким, усталым и полным сожаления. — Я плачу, потому что так запуталась, так испугалась и так разозлилась из-за того, что запуталась и испугалась, что все время пыталась оттолкнуть тебя. И я плачу, потому что в последний раз, когда оттолкнула тебя, ты чуть не ушел.

Он хмуро смотрел на нее, но что-то внутри него обрело легкость, словно распустился бутон, в котором находилось чистое, светящееся счастье.

— Я здесь, маленькая ведьма. Сижу прямо перед тобой и никуда не собираюсь уходить.

Она вздрогнула и бросилась к нему, прижавшись лицом к его груди, подавляя очередной всхлип.

— Я чуть не потеряла тебя.

Нокс покачал головой и обхватил ее руками, прижимая к себе. Ее было так приятно обнимать. Он наклонил голову и прижался щекой к ее шелковистым волосам.

— Ты не можешь потерять меня, маленькая ведьма, ведь ты — часть меня. Самая лучшая часть. Мы связаны друг с другом. Ты не можешь потерять то, что стало частью тебя.

— Но в тебя стреляли, — фыркнула она, — тебя могли убить.

Он поцеловал ее в макушку.

— Стражи бессмертны, милая. Неужели никто никогда не говорил тебе об этом?

Она подняла голову и посмотрела на него сквозь слезы.

— «Бессмертный» означает, что ты никогда не умрешь по естественным причинам. Это не означает, что ты неуязвим и тебя никогда не смогут убить.

— Уверена, что нужны формальности?

И вот он, крошечный блеск юмора в ее карих глазах.

— Наверное, нет, — нехотя признала она.

И он не сдержался.

Он провел рукой по ее щеке, приближая ее лицо к своему, и накрыл ртом ее сладкие, влажные губы. На вкус она была соленой, как слезы, и Нокс слизывал их всех. Он почувствовал, как Уинн прижалась к нему, и его зверь удовлетворенно зарычал. Он углубил поцелуй, погрузился в нее и увлек за собой на волну желания.

Она ответила ему с такой решимостью, какой он еще не видел, и сила ее капитуляции пронеслась сквозь него, как удар молнии. Он переместил руки, привлекая ее ближе и поднимая с пола. Уинн раздвинула ноги и оседлала его.

— Займись со мной любовью, — прошептала она, и Нокс удивился ее мыслям, будто до этого он с ней не занимался этим.

Он медленно раздевал ее, разворачивая, словно драгоценный подарок. Как только Нокс снял с нее свитер и небрежно бросил его на холодный пол, то здравый смысл улетучился. У него не получалось снять с нее брюки, не давая ей встать с его коленей, и видя это она рассмеялась.

Конечно, у него ничего не получилось. Он знал, что мог бы воспользоваться своей силой, чтобы сорвать ткань с ее тела, но казалось неправильным применять даже такое насилие к хрупкому, прекрасному созданию. В конце концов, Нокс заставил ее встать лишь для того, чтобы стащить брюки с ее ног, и когда она вышла из них, он тут же притянул ее обратно к себе на колени.

Ощущение ее гладкой, обнаженной кожи чуть не заставило его кончить. Все его мысли о любви, которую Уинн заслуживала, о заботе, о ее ценности вылетели у него из головы. Он впился в ее рот, как варвар, и наслаждался ее тихим криком удовольствия.

Нокс пил ее большими, жадными глотками, вбирая в себя больше, чем воздух. Если бы ему пришлось обходиться без воздуха и воды, он бы справился, если бы мог вдыхать ее запах и купаться в ее сладкой энергии.

Его маленькая ведьма не могла довольствоваться тем, что просто давала; она должна была взять что-то взамен. Ослабив хватку на его плечах, Уинн опустила руки между ними и ловкими пальцами расстегнула его джинсы, смыкая их вокруг его члена.