Крепость большого леса

Мерадзе нашёл небольшую поляну среди пальм, поросшую невысоким разлапистым кустарником, и осторожно посадил «баллон» на упругую подушку кустов «веллозии».

Вооружившись, выбрались из «дирижабля», ощущая подрагивание под ногами упругого пласта кустов.

– Ох, как вкусно пахнет! – вдохнула воздух полной грудью Вероника.

– Ликёр! – оценил Мерадзе.

– Яблоки, – не согласился Карапетян. – Плюс дыня.

– Так мы и стоим у папайи, а это древесная дыня. – Костя ткнул рукой в дерево с зеленоватыми плодами. – Подождите-ка, а за ней что?

Ботаник попытался спрыгнуть с округлой шапки ветвей «веллозии» на землю, она подалась под ногой, и он с воплем скатился в траву, теряя оружие. Вскочил с ошеломлённым видом, потрогал исцарапанный лоб.

– Вот блин!

– Осторожнее, торопыга, – укоризненно покачала головой девушка.

– Подними пушку, – сказал Мерадзе, ловко спрыгивая и протягивая руку Веронике.

– Да на хрен она мне сейчас? Ты у нас спецназ, вот ты и охраняй.

Костя рванулся в обход папайи, оставив оружие.

– Растяпа, – осудил его лейтенант.

Из-за деревьев послышался ликующий вопль ботаника:

– Нашёл!

Осторожно обогнув кусты и соседние «пальмы», спутники присоединились к парню, прыгавшему вокруг не самого высокого дерева с длинными, похожими на бананы серого цвета плодами.

– «Артокарпус инциса»! – Костя сорвал гроздь плодов, понюхал. – Ну, почти. Плоды земного «артокарпуса» круглые, а тут вытянутые.

– Бананы? – поинтересовался Мерадзе.

– Хлебное дерево! В его плодах полно крахмала! При соответствующей обработке мы сможем печь почти настоящий хлеб! Говорил же, что в этом Лесу чёрта лысого можно найти, вот и нашли!

– Их можно есть? – с сомнением спросила Вероника.

– Нет, нужно мякоть высушить, размельчить, добавить соли, солодовой закваски, замесить тесто и печь булки. Потом можно будет есть. Хотя аборигены в Африке едят эти плоды и так.

– Печь хлеб – долгая процедура, – усмехнулся Егор Левонович. – У нас нет ни соли, ни солода, ни других ингредиентов, да и печь не на чем.

– Иосиф говорил, что он нашёл на втором этаже нечто вроде духовки. Как её использовали Демоны, неизвестно, но приспособить к нашим делам можно. Остальное я найду.

– И соль? – спросила Вероника.

– Существуют растения, насыщенные обыкновенным натрий-хлором, а это и есть соль.

– Не слышала о растениях, накапливающих соль.

– Сельдерей, к примеру.

– А солод?

– Вместо солода можно использовать сухофрукты, ячмень или кукурузу.

– Где ты тут видел кукурузу?

– Раз мы хлебное дерево нашли, то и кукурузу либо ячмень тоже отыщем. Собирайте плоды, а я порыщу вокруг, нарву приправ и разных трав. – Костя хихикнул. – О, я уже стихами заговорил!

– Пушкин ты наш! – иронически похвалил ботаника Мерадзе.

Костя захохотал и умчался, потом крикнул откуда-то из-за «дынного дерева»:

– Вика, помоги! Я один много не утащу!

– Иди, – кивнул Мерадзе в ответ на вопросительный взгляд девушки. – Его нельзя оставлять одного. Я буду рядом.

– Мне тоже идти? – спросил Карапетян.

– Лучше не отходите от машины далеко, присматривайте за ней, пока мы будем заниматься сбором сельскохозяйственных культур, чтобы туда не залез какой-нибудь местный житель. Я видел ёжиков. Если заметите шмелей или, не дай бог, «птеродактилей» – крикните.

– Обязательно, – пообещал физик. – Соберу пока «хлеб».

– Лады.

Лейтенант убежал вслед за парой молодых людей, чьи голоса доносились из-за деревьев, удаляясь.

Егор Левонович нарвал пахнущих сырым картофелем серых «бананов», сложил кучей. Сходил к «дирижаблю», взял пустой рюкзак, захваченный хозяйственным бойцом спецназа ГРУ, набил рюкзак плодами хлебного дерева, отнёс в кабину. Потом погулял вокруг места посадки аппарата, действительно выглядевшего резиновым баллоном наподобие дирижаблей, запускаемых оборонителями Москвы над городом во время Великой Отечественной войны, и углубился в ближайшую рощу «пальм», ища знакомые плоды.

Почему-то захотелось настоящих бананов и ещё больше – ананасов, хотя в обычной жизни на Земле он их не жаловал.

Ананасы отыскать не удалось, кокосы тоже, зато он наткнулся на группу деревьев, стволы которых были усеяны коричневого цвета плодами величиной с мужской кулак. Заинтересованный, Егор Левонович сорвал один плод, понюхал: пахло жареными орехами. Вспомнился вывод Кости, утверждавшего, что все приятно пахнущие плоды можно есть без опаски. Но рисковать он не стал, отнёс «яблоко» к «дирижаблю».

Затем прогулялся до огромного «фикуса», ствол которого достигал не меньше десяти метров в диаметре и, подойдя к нему с дрожью в голосе проговорил:

– Какая мощь!

Показалось, дерево посмотрело на него с одобрением, и Егор Левонович поспешил обратно к «дирижаблю», подумав с опаской, что Большой Лес имеет не меньше возможностей запрограммировать человека, чем лес чёрный.

Солнце приблизилось к середине небесного купола, ощутимо грея лицо как в середине мая под Рязанью, где жила семья Карапетянов, переехавших в Россию из Армении сразу после распада Советского Союза. Егор расстегнул ворот комбинезона, собираясь минутку позагорать, и в этот момент услышал тихий низкий подземный гул.

Замер, прислушиваясь.