Крепостная маркиза

– Думаю, для этого нам с вами надо как минимум вернуться в дом и сесть за стол. С вашего позволения, я распорядился, чтобы кухарка, девушка, которую прислала из деревни мадам Фаншон, подала в гостиную кофе. За чашечкой этого благородного напитка нам будет удобнее беседовать, не так ли, чем вот так, на ходу?

Он предложил ей руку, и Соня мгновение колебалась, стоит ли ей идти рядом с ним, со своим дворецким. Но он стоял и невозмутимо ждал, так что у неё, собственно, и не оставалось другого выхода, как его руку принять.

Чем ещё отличалась её нынешняя жизнь от прежней, так это непредсказуемостью. Дома она всегда знала, кто что скажет, как себя поведёт в той или иной ситуации, а во Франции ей постоянно приходится быть настороже в ожидании неприятных сюрпризов. Вот, к примеру, что придумал этот бывший гвардеец? Почему так официально ведёт её в замок, словно представителя вражеского войска, с которым надо заключить перемирие? Они сели друг против друга за большим столом.

Молодая, крепко сбитая, но какая‑то излишне строгая и оттого выглядевшая старше своих лет крестьянка – кажется, её звали Ода – подала кофе и по знаку Патрика оставила их, вернувшись на кухню.

Он сам взял молочник и спросил:

– Сливки?

Соня лишь кивнула. Он добавил сливки в обе чашки и с легким поклоном передвинул ей одну из них.

– Круассаны, – сказал он, кивая на блюдо с печёными ароматными рулетиками. – Их принесли из деревни, и я распорядился присылать их каждое утро к завтраку. Судя по всему, Ода неплохо готовит мясо. Она также хорошо варит кофе, но за остальное я пока поручиться не могу. Как бы то ни было, питание вашего сиятельства не должно ухудшаться от неумелости прислуги… К сожалению, как дворецкий я только начинаю, но, думаю, в дальнейшем освою эту хитрую науку.

Сказать, что Соня была ошарашена, значит ничего не сказать. Может, он никогда не говорил с нею о ведении хозяйства, потому что руководила им до отъезда Агриппина?

Патрик своим разговором застал её врасплох.

Он, оказывается, умел быть таким разным. Сейчас он напомнил ей учителя физики, который, помимо уроков с нею, преподавал этот предмет в Петербургской академии – он тоже умел так же дотошно и строго учить её своей науке, а потом за столом, где они с матушкой пили чай из самовара, выглядеть совсем другим человеком – милым и домашним…

Соня думала, что приобретает дворецкого не слишком умелого, такого, которого ей придется учить.

По крайней мере, тому, что она сама знала, хотя и подозревала, что всё равно знает недостаточно. А вышло так, что учил её Патрик. Причем не сомневался в своем праве учить. Так что Соне предстояло решить, оставить такую вот хозяйственную власть в руках Патрика или поставить его на место.

– Вы согласны, мадемуазель Софи, что тем для обсуждения у нас с вами больше чем достаточно? – вывел её из задумчивости голос молодого человека.

Неужели всегда Соня будет только кивать? Она подумала, что давала ему очень мало денег. А ведь ему надо было платить за работу Оды и Шарля и за те же круассаны… О чём она только думала, хозяйка замка!

– Я дала вам слишком мало денег, – Соня высказала вслух свою мысль, – как же вы выкручиваетесь?

– У меня были кое‑какие средства.

– Но надолго ли вам их хватит?

– Думаю, ненадолго, – согласился он. – Вот я и хотел бы спросить, ваше сиятельство, есть ли у вас деньги на то, чтобы содержать этот замок? Не сочтите мой вопрос дерзким или праздным, но кому, как не вашему управляющему делами, знать это?

– А как вы думаете, есть у меня такие средства или нет?

– Я думаю, есть.

Он в упор взглянул на неё, и Соня смутилась. Она опустила глаза и пробормотала:

– Интересно знать, откуда пришла к вам такая уверенность?

Глава одиннадцатая

Некоторое время он молчал, словно прикидывая, а стоит ли ей что‑то говорить? Поймёт ли? Заслуживает ли его откровенности? Впрочем, это Соня уже додумала от раздражения. В тоне, каким беседовал с нею Патрик, и даже в его молчании она уловила снисходительность:

Но вот он слегка тряхнул головой – мол, долой сомнения – и начал говорить:

– Всякое знание состоит из двух этапов: собирание сведений и мысленное их обоснование. Хотите, изложу мои умозаключения?

– Сгораю от нетерпения.

– Тогда извольте. Всего за два дня я, почти не прилагая к тому особых усилий, лишь из обмолвок некоторых очевидцев, происходящих здесь в последнее время событий, а также пространных рассказов досужих кумушек сделал вывод: маркиз де Баррас, скончавшийся восьмидесяти девяти лет от роду, завещал свой наследный замок иностранке, которую увидел впервые в жизни совсем недавно…

– Разве таких случаев не бывает?

– Бывает, – покорно согласился Патрик, – но при том он не оставил ей ни копейки из сбережений, которые имелись у него в банке. А вот их‑то – кроме мадам Фаншон и её сыновей – он оставил другой иностранке, и тоже из России, с которой незадолго до того обвенчался, хотя до этого вдовствовал тридцать два года…