Крепостная Россия

Н.Г. Чернышевский, скованный цепями царской цензуры, вынужден был облечь свой протест против «Положений 19 февраля» в форму молчания. В мартовской книжке «Современника» за 1861 г. он писал: «Вы, читатель, вероятно, ожидаете, что я поведу с вами речь о том, о чем трезвонят, поют, говорят теперь все журналы, журнальцы и газеты, т. е. о дарованной крестьянам свободе. Напрасно. Вы ошибаетесь в ваших ожиданиях. Мне даже обидно, что вы так обо мне думаете»[436]. Эта лаконичная заметка лучше пространных статей свидетельствует, как отнесся вождь и идейный вдохновитель революционно-демократического лагеря к реформе 1861 г. Красноречиво замалчивая «Положения 19 февраля», Чернышевский в то же время публиковал данные, посвященные черным невольникам в Соединенных Штатах Америки. Этим самым он давал понять демократическому читателю, что жизнь русских крестьян фактически мало чем отличается от жизни негров-рабов.

Н.Г. Чернышевский оценил реформу 1861 г. как мерзость и величайший обман крестьян. В замечательной статье «Письма без адреса», написанной в начале 1862 г., но не пропущенной царской цензурой, он с фактами в руках показал, что «Положения 19 февраля» изменили только форму отношений между помещиками и крестьянами, а существо их осталось почти прежним[437].

Н. Г. Чернышевский беспощадно разоблачал предательство, трусость и политическое убожество либералов, вскрывал узость их реформаторских планов и вред монархических иллюзий. Он доказывал, что только низвержение царского правительства и уничтожение помещичьего землевладения посредством народной революции могут явиться условием и необходимыми предпосылками социально-экономического и политического прогресса России.

В.И. Ленин очень высоко оценил позицию, занятую русскими революционными демократами при проведении крестьянской реформы. Он подчеркивал, что в условиях жесточайших преследований и травли «… Добролюбов и Чернышевский умели говорить правду то молчанием о манифесте 19 февраля 1861 г., то высмеиванием и шельмованием тогдашних либералов…»[438].

Есть основания предполагать, что великие русские революционные демократы не только горячо сочувствовали многомиллионным массам крестьян, но и стремились возглавить их стихийную борьбу. Об этом свидетельствует появление целой серии прокламаций к различным слоям русского общества. Среди них следует прежде всего назвать прокламацию Н.Г. Чернышевского «Барским крестьянам от их доброжелателей поклон». Как известно, эта прокламация не вышла тогда в свет. Она попала в руки В. Костомарова, который должен был напечатать ее в Москве. Но Костомаров оказался злостным предателем и вместо публикации передал рукопись Чернышевского в III отделение. Впервые она появилась в печати в 1906 г. в № 4 журнала «Былое».

Прокламация Н.Г. Чернышевского, написанная накануне обнародования «Положений 19 февраля», является замечательным памятником революционно-демократической мысли в России. Она характеризуется отчетливо выраженной антицаристской направленностью. Ясным, доходчивым языком Чернышевский объяснял крестьянам, что царское правительство – их злейший враг и верный защитник помещиков. «Ждали вы, что даст вам царь волю, – говорилось в прокламации, – вот вам и вышла от царя воля». Чернышевский призывал крестьян запасаться оружием, сближаться с солдатами, передовой частью офицерства и упорно готовиться к всероссийскому восстанию против дворян и правительства самодержавного царя. Прокламация отмечала общность интересов всех разрядов крестьян (помещичьих, государственных, удельных) и указывала на необходимость согласованных действий. «Что толку-то, – писал Чернышевский, – ежели в одном месте булгу поднять, когда в других селах готовности еще нет? Это значит только дело портить да себя губить». Чернышевский советовал крестьянам начинать выступление всем одновременно, по сигналу, который будет дан центральной революционной организацией[439].

Под влиянием крестьянского движения и агитации революционеров-демократов в стране широко развернулось студенческое движение. Так, 16 апреля 1861 г. в ответ на кровавый расстрел крестьян в Бездне студенты Казанского университета и духовной академии устроили демонстративную панихиду по «в смятении за свободу убиенным». На этой панихиде, получившей название Куртинской (так называлась кладбищенская церковь, где служилась панихида), присутствовало несколько сот человек, в подавляющем большинстве студенты и частично «городские обыватели разных сословий».

В сентябре и октябре произошли уличные студенческие демонстрации в Москве и Петербурге, закончившиеся столкновением с полицией. Волнения студентов имели место также в Харькове, Киеве и в других городах. Решающую роль в этих волнениях играл новый тип студента – студент-разночинец.