Крепостная

— Кто ж знает? Однако после того раза уже вторую неделю трезвый ходит, вроде даже делами заниматься стал.

— Ох, страх-то какой тут у вас.

— И впрямь, деточка. Федор-то один с мужиками оранжерею доделывал. А теперь вроде Андрей Прохорович во вменяемом состоянии, так и отпустил Федора отдохнуть на недельку. А сам все с пирсом возится, больше не пьет, мужики без его присмотра все не так делают. На той неделе плохо забили колья в землю, так их на следующий день смыло рекой.

— А сам он как? — спросила Груша, ловя каждое слово Агафьи.

— Ну как, смурной ходит, всем недоволен. Раньше хоть иногда улыбался, а сейчас почти ни с кем даже словом не перемолвится. Все молчит да смотрит зло.

— Увидеть бы его хоть глазком, — прошептала Груша. — Я надеялась, он приедет на коляске за нами в Москву, а он одного Фому послал.

— Как же, Груня, — пожурила ее Агафья. — Думаешь, приятно ему видеть тебя с Константином Николаевичем-то?

— Ты все еще думаешь, что нравлюсь я ему?

— Я и не сомневаюсь. Что ж, я не вижу, какими глазами он смотрит на тебя?

— Ты знаешь, няня, последнее время он вообще на меня не смотрит, — вздохнула Груша. — А я совсем уже запуталась и не знаю, что мне делать.

Агафья ласково посмотрела на Грушу, не понимая, почему Андрей до сих пор не признался девушке в любви. Ведь Агафья прекрасно знала о тайных чувствах Елагина.

— И отчего Константин Николаевич никак не остывает к тебе, доченька? — перевела Агафья разговор на другую тему. Она чувствовала, что пока Груша живет с князем, Елагин не осмелиться приблизиться к Груше. И вдруг Агафью осенило. — А может, ему нравится твоя непокорность?

— Знаешь, нянюшка, едва я стала капризничать и избегать его, так князь вообще тираном стал, — ответила ей Груша. — Все время следит за мной. И одну никуда не отпускает.

— Ошиблись мы, видно, доченька, — сказала Агафья. — Я-то думала, что вредный нрав ему не по душе придется, а вишь, все не так оказалось. А знаешь, Груня, тебе надо снова спокойной да покладистой стать, какая ты есть.

— Зачем? Что изменится?

— Ты послушай меня, — продолжала тихо Агафья, наклонившись к девушке. — С Константином Николаевичем, видимо, по-другому надо, не как со всеми. Начни с ним вести себя ласково. Улыбайся все время. Говори нежно да глазки радостные делай. А для верности признайся, что любишь его.

— Да ты что, няня?! — возмутилась девушка. — Я так от него вовек не отделаюсь!

— Я тебе дело говорю, — не унималась Агафья. — Я поняла, он оттого и увивался за тобой, что ты не давалась ему. А как только он поймет, что добился любви-то от тебя, у него все желание и пройдет. Все равно он на тебе не женится. А узнает, что любишь его, так и совсем к тебе интерес потеряет…

После ужина, Груша, не выдержав, решила во что бы то ни стало увидеть Елагина. Хоть одним глазком, хоть мельком, хоть издалека. Она так соскучилась по нему, так давно не говорила с ним. Последняя неприятная встреча с ним у реки, когда Андрей наговорил ей колкостей и гадких слов, до сих пор стояла ярким пятном в воспоминаниях девушки. Но девушка, влюбленная в молодого человека, уже почти все простила Елагину, ощущая, что не может долго обижаться на него.

Сказав Урусову, что ей надо ненадолго сходить к Агафье, которая просила помочь на кухне с составлением новых рецептов блюд, Груша под этим вымышленным предлогом упорхнула из дома и стремительно направилась к дворовым постройкам. Уже темнело, и мужики и бабы, уставшие от дневной работы, сидели на широких лавках во дворе или просто стояли небольшими группами, разговаривали и шутили. Груша проходила мимо, здороваясь, и искала глазами высокую статную фигуру Елагина. Но его нигде не было видно. Она не могла спросить, где сейчас Андрей, так как боялась, что все вмиг заметят ее повышенный интерес к управляющему.

Груша прошла все корпуса, обошла конюшню, манеж, осмотрела переделанную сверкающую от краски и новых стекол оранжерею и заглянула даже в сад. Но все напрасно. Отчего-то девушке думалось, что теперь он в своей комнате, но она боялась подниматься туда. Так в тоске она проходила по усадьбе около полутора часов. Понимала, что надо возвращаться во дворец, ибо чувствовала, что Урусов, волнуется и вполне может начать искать на кухне, где ее нет.

Тяжко вздыхая, девушка прошла через задний вход на кухню, где была одна Матрена, и вышла в широкий дворцовый коридор, как сразу же наткнулась на Урусова. Он явно шел за ней и воскликнул:

— Грушенька, а я уже за тобой. Отчего ты так долго, душа моя?

Девушка, похолодев от осознания того, что князь едва не поймал ее на лжи, как-то чересчур приветливо улыбнулась и, вспомнив недавние слова Агафьи, ласково произнесла:

— Я уже все закончила, Константин Николаевич.

— Ну, тогда пойдем, душенька, я покажу тебе одну вещицу, — сказал Урусов и, тут же обняв сильной рукой девушку за талию, прижал ее к себе и уже на ушко проворковал: — Я думаю, тебе очень понравится. Елагин из Петербурга по моему повелению привез, пока нас не было.

На миг лицо девушки омрачилось при упоминании имени Андрея, но она немедля взяла себя в руки и вновь улыбнулась Урусову.