Крепостная

— Но я еще не давала согласия на венчание, — как-то обиженно заметила она, нахмурившись. Груше стало не по себе от того, как Елагин, даже не спросив, хочет ли она стать его женой, уже все решил и с женитьбой, и с побегом. И решил все единолично, властно, неумолимо и безапелляционно.

— Что это значит, позволь спросить? — уже недовольно вымолвил молодой человек и, чуть отстранив девушку от себя, строго спросил: — Ты что же, еще думаешь над тем, выходить за меня замуж или нет?

— Я… — Груша на миг замялась. Нет, она страстно желала стать его женой. Но то, как он все решил один, ей совсем не нравилось. Отчего он хотя бы не спросил о ее желании? Так нет же, он вел себя подобно деспоту.

— Запомни, ты моя, — вымолвил Андрей в запале и, притиснув стан Груши к себе, сказал над ее ухом: — Моя! Даже не сомневайся в том! Ты будешь моей женой, и точка. Хватит, я уже довольно терпел, более не хочу!

— Андрей, нельзя так. Ты словно неволишь меня, — попыталась возразить она, оторопев от его авторитарного поведения и увидев другого Андрея перед собой. Из ласкового возлюбленного он превратился в жесткого непреклонного и властного Елагина. — Ты даже не спросил, пойду ли я за тебя замуж!

— Эти твои капризы сейчас неуместны, Груша, — вымолвил Андрей недовольно. — Ты что ж думаешь, после всего, что было между нами, я тебе позволю еще хвостом крутить? Или ты все же не любишь меня? — обвинительно заметил он, сверкая на нее глазищами.

— Люблю, — пролепетала Груша твердо.

— Так что же тогда не так? — выпалил он. — Говори, не томи!

— Я просто думала немного обождать. Чувствую, князь уехал неспроста. Мне кажется, что Урусов решил наконец-то отпустить меня и дать вольную, как и обещал когда-то. Он говорил, что, как только я наскучу ему, в благодарность он мне вольную даст. Вот я и думаю, устал он от меня, оттого и уехал. И непременно вернется уже с моей вольной грамотой. Я стану свободной. И мы сможем спокойно обвенчаться и уехать без помех, пойми!

— Что за бред?! — произнес хмуро Елагин.

— Отчего же?

— Сомневаюсь я, что Урусов устал от тебя. И про вольную тоже, — вымолвил он, задумавшись. — Говорю тебе, Грушенька, одна у нас дорога — бежать за границу, только так мы сможем быть вместе. Нам надо спешить, чтобы успеть, пока не вернулся Урусов, так у нас будет пара дней в запасе.

— Андрюша, ты как не слышишь меня, — произнесла напряженно Груша, не понимая, отчего Елагин уперся и гнет свою линию, даже не прислушиваясь к ее словам. Она невольно высвободилась из объятий молодого человека и отошла. Но Андрей немедля приблизился к девушке сзади и вновь властно обнял ее руками. Уткнувшись лицом в ее волосы, глухо вымолвил:

— Ну что ты противишься моей воле, не пойму? Ты пойми, лапушка, не даст тебе Урусов вольную, — она повернула лицо и воззрилась на него. — Я тебе точно говорю, — добавил он, подтверждая свои слова уверенным взором. — Я бы не дал…

— Он обещал, — тихо заметила Груша, чувствуя, что ей нравятся его сильные объятья.

— И что же что обещал? — вымолвил Елагин тихо и, помолчав, обижено спросил: — Или ты не хочешь быть моей женой, оттого и разговор этот затеяла?

— Хочу, — пролепетала Груша, развернувшись к нему, привстала на носочки и сама поцеловала его в губы, словно подтверждая свои слова. И тут же, оторвавшись, умоляюще глядя в его голубые глаза, произнесла: — Андрюша, зачем нам скрываться и от полиции бегать? Когда, возможно, удастся решить все мирным путем. Вдруг князь даст мне вольную? Давай подождем, пока он не приедет, а после уж решим, что нам делать.

Елагин только недовольно взглянул на нее, в душе не соглашаясь с доводами девушки. Долго пронзительно смотрел на нее и через пару минут предложил:

— Поехали прямо сейчас в Чубарово и обвенчаемся.

— Сейчас?

— Ну да. Обвенчаемся. А потом князю грамоту покажем, и уж он тогда точно не сможет разлучить нас.

— Нет, это невозможно, — замотала головой Груша. — Ты же знаешь, священник без дозволения Урусова не имеет права обвенчать меня. Венчание будет незаконным.

— Знаю, — произнес Андрей глухо. — Но сердцем чую, что надо уезжать нам до того, как Урусов вернется. Послушай, горлинка моя, я ведь дело говорю, поехали!

— Ну, хорошо, — уже сдалась Груша. — Дай мне сроку до завтра. Я поутру тебе скажу.

— Договорились. До завтра, до утра, — заулыбался Елагин, понимая, что сломил сопротивление девушки, и она почти уже согласилась с ним. Приблизив свои губы вплотную к ее губам, он добавил: — А после обеда я в Москву поеду за документами.

Груша лишь на миг напряглась, понимая, насколько молодой человек упертый, так как, видимо даже не сомневался, что все будет так, как он задумал и решил.

Молодые люди вернулись в усадьбу спустя час и въехали в имение разными дорогами, чтобы не вызвать кривотолков. В тот день они больше не виделись.