Крепостная

Она кивнула и, в последний раз улыбнувшись ему, устремилась по дорожке к дому. Андрей тяжелым взглядом смотрел вслед удаляющейся стройной фигурке в легком розово-серебристом кружевном платье, и ему отчего-то казалось, что неожиданно скорое возращение князя не сулит ничего хорошего.

Глава III. Кольцо

Едва Груша вошла в итальянский салон, выдержанный в бело-лазоревых тонах, куда ее отправила Дуня, как сразу же очутилась в объятьях Урусова. Константин как будто ждал ее появления у двери и сразу же бесцеремонно стиснул девушку в жадных руках. Завладев ее ртом, князь начал яростно, почти насильно атаковать ее губы. Ощущая, что ей до боли в сердце неприятны его ласки, она замерла. И тут же вспомнила, как ее распаляли и возбуждали поцелуи Елагина. И теперь близость Урусова показалась ей до невозможности противной и даже гадкой. Груша напряглась и осторожно отстранилась, вспомнив про обещание, данное несколько минут назад Андрею.

— Я так соскучился, — прошептал взволнованно князь и, склонившись над Грушей, начал страстно целовать ее шею. Девушка, покраснев от неприятного ощущения, которое возникло, едва Константин обнял ее, вновь мягко отстранилась. Именно в этот миг девушка отчего-то начала сомневаться в том, что князь остыл к ней, как она предположила еще до его поездки.

Урусов с досадой вздохнул, однако улыбнулся ей. Достав из кармана маленькую коробочку, обтянутую черным бархатом, он посмотрел на Грушу горящим взглядом.

— Открой. Я думаю, тебе понравится, — прошептал Константин взволнованно, протягивая ей подарок.

Словно в некоем дурмане Груша взяла коробочку и открыла ее. На черном бархате лежало золотое кольцо с большим прозрачным бриллиантом овальной формы. Девушка, побледнев, напряженно уставилась на драгоценность. Чем дольше она смотрела на кольцо, тем навязчивее в ее голове становилась мысль о том, что оно обручальное.

— Ты станешь моей женой? — прошептал замирающим голосом Урусов и с любовью посмотрел на девушку, которая пораженно замерла над его подарком.

Ахнув от ужаса, Груша едва не выронила коробочку из трясущихся рук. Предчувствие не обмануло ее. Князь и впрямь решил сделать ей предложение. Видя, что девушка не поднимает глаз и молчит, Константин ласково произнес:

— Я люблю тебя, душенька. Сейчас отчетливо понимаю это. Знаешь, когда ты убежала в ту темную ночь в Москве, я безумно испугался, — он приобнял девушку за плечи и, перебирая пальцами светло-медовую прядь ее волос, которая выбилась из прически, тихо, проникновенно продолжил: — Я боялся, что никогда уже больше не смогу прижать тебя к своей груди, и понял, как ты мне нужна. Ты ведь тоже любишь меня. И это главное. А что скажет эта разряженная публика, мне наплевать. Сразу после свадьбы мы уедем за границу, чтобы не вызывать досужих сплетен. А через годик-другой вернемся, когда скандал поутихнет. Я уже оформил все необходимые документы для венчания и поездки. Надо только решить с датой…

Он хотел еще что-то сказать, но Груша, звонко захлопнув коробочку, быстро положила ее на белый изящный столик, стоящий рядом.

— Нет, нет, — простонала она и подняла на него глаза, полные слез.

— Что случилась, Грушенька? — выговорил, опешив, Константин.

Он захотел обнять ее, но та отбежала к камину и, закрыв лицо ладонями, зарыдала. Урусов ничего не понимал. Он думал, что она будет счастлива от того, что он сделал ей предложение. Нахмурившись, Константин подошел к девушке и ласково провел рукой по ее спине.

— Отчего ты плачешь, душа моя? — спросил он, напряженно всматриваясь в ее лицо, закрытое руками. — Если из-за вольной, то я уже распорядился. Ты получишь ее перед алтарем в церкви, перед тем, как мы обвенчаемся.

После этого заявления Груша заплакала еще горше.

Урусов попытался обнять ее за плечи, но она снова отошла и, подняв на него заплаканные глаза, попросила:

— Прошу вас, дайте мне пару дней на размышление, все так неожиданно.

— Конечно, — кивнул Урусов и, сделав несколько шагов к девушке, нежно обнял ее. — Пойдем в спальню, я расскажу тебе, куда мы поедем после венчания. Я знаю один прелестный домик на побережье во Франции и…

— Можно я перееду в свою старую комнату? — пролепетала вдруг Груша, устремив на него несчастный взор.

— Зачем? — насторожился князь.

— Мне надо побыть немного одной, чтобы во всем разобраться.

— Ты хочешь побыть одна? — переспросил Константин, не понимая ее поведения.

— Да. Умоляю вас, Константин Николаевич.

Урусов немого помолчал, как будто что-то обдумывая. А затем легко поцеловал девушку в лоб.

— Хорошо, душенька, — согласился он, думая, что, наверное, все невесты перед свадьбой впадают в некоторое уныние. — Ты можешь остаться в моей спальне. Я переночую в комнате для гостей. Не переживай, я не побеспокою тебя.

Он снова поцеловал ее в лоб и предложил:

— Пойдем в столовую, потрапезничаешь со мной. Расскажешь мне, чем ты занималась тут без меня.

Груша кивнула, чувствуя, что слезы душат ее. Она лишь произнесла:

— Я только переоденусь и спущусь.

— Хорошо, малышка, — кивнул Урусов. — Не задерживайся.