Крепостная

— Слушаюсь, Константин Николаевич.

Агафья быстро вышла из комнаты.

— Ты права, Грушенька, — заметил Урусов, задумавшись. Потушив сигару в пепельнице и оставив ее на подоконнике, он отошел от окна. — И зачем тебе эти старые платья? Мы закажем тебе новые из французского каталога. — Он немедленно вышел из спальни и вернулся с толстым журналом французских мод. — Взял у Татьяны, — сказал Константин, опуская книгу на полосатый диванчик.

Груша уже сидела у зеркала на небольшом канапе без спинки и пыталась расчесать волосы. Князь подошел к столу, взял дольку яблока из тарелки с фруктами и проворно съел ее. Затем, подойдя к небольшому секретеру, достал оттуда некую вещь и приблизился к девушке сзади. Смотря на отражение Груши в зеркале, Урусов чуть склонился к ней. Она с удивлением ощутила, что от Константина совсем не пахнет табаком. Лишь приятный запах можжевельника и чего-то лесного окутал ее. Его дыхание отдавало свежестью яблока, и она поняла, что князь специально съел дольку фрукта и только после подошел. Удивленная и польщенная тем, что Урусов явно пытается угодить ей, она как-то вся затрепетала, ощутив, как ей приятно, что князь столь галантен и вежлив по отношению к ней.

— Посмотри, Грушенька. — Он протянул руку и открыл коробочку, которую держал в ладони. На белой ткани лежала большая инталия, выполненная из фиолетового аметиста. Тонкий прекрасный профиль девушки был выдавлен в прозрачном сверкающем камне. — Тебе нравится?

Груша, невольно отложила расческу и с интересом посмотрела на драгоценность, которую вложил ей в руку князь.

— Какая прелесть, — прошептала она. — Никогда не видела такого большого аметиста.

— Я дарю ее тебе, душа моя. А этот чудесный профиль как будто списан с тебя, ты не находишь?

— Ну что вы, не надо, — замялась Груша, подняв на него взор. Урусов проворно присел на корточки, и его лицо оказалось как раз на уровне ее глаз. Ее яркий чудный взгляд, направленный на его лицо, засветился в этот момент, и Константин глухо проникновенно произнес:

— Я купил ее в Вене год назад. Отчего-то эта драгоценная вещица сразу же привлекла мое внимание, и я приобрел ее на аукционе. Какого же было мое изумление, когда этой весной я увидел твои глаза, точно такого же цвета. Правда, с этой инталией связана трагичная история. Некогда она принадлежала очень богатой девице из знатной семьи. Но та влюбилась в простого рыбака. Ее семья была против их брака, и девушку насильно выдали замуж за другого. Несчастная сошла с ума от горя и умерла от эпилепсии. Но я не верю во все эти истории и поверья о камнях, — усмехнулся Константин. — Она твоя, Грушенька…

— Благодарю, — прошептала девушка. — У меня никогда не было такой дорогой вещи.

— Поверь мне, она не последняя, — с каким-то тайным намеком заметил князь и пальцами поласкал ее щеку. Оставив драгоценность на столике, он выпрямился и, отступив от девушки, остался стоять рядом. Груша, несколько раз проведя пальцами по инталии, улыбнулась и вновь взяла расческу в руки. Урусов так и стоял рядом и следил за каждым движением девушки.

— Могу я высказать пожелание? — как-то заискивающе и в то же время властно спросил он. Она обернулась и посмотрела в его серебристые сверкающие глаза.

— Да?

— Собери волосы на затылке в хвост и все. И немного выпусти с боков, короткие пряди, — заметил Урусов, ласково, с наслаждением проводя ладонью по ее светлым волосам и чуть зарываясь в них пальцами. — Мне нравится, когда они свободно светлой копной падают сзади на твою спинку, малышка. — В следующий момент он быстро склонился над ней и поцеловал девушку в макушку. Через миг выпрямившись, он добавил: — Не буду тебе мешать…

Позже князь помог Груше выбрать из каталога изысканные модные платья, которые, по его мнению, наиболее подходили девушке. А спустя час Урусов вошел в комнату сестры и, протянув ей каталог с закладками, поинтересовался:

— Надеюсь, ты уже выбрала платья для себя? Завтра Елагин едет в Москву по делам. Я прикажу ему заехать в салон, чтобы он сделал заказ на новые туалеты для Груши.

— Для Груши? — опешила Татьяна и оторвалась от чтения книги.

— Я что-то неразборчиво сказал? — недовольно спросил Константин сестру.

— Нет, просто… я еще почти ничего не выбрала, — замялась Татьяна.

— Так выбирай! — холодно велел Урусов. — Иначе останешься без обновок. У тебя есть время до вечера.

Урусов покинул комнату сестры так же стремительно, как и вошел две минуты назад. Татьяна громко позвонила в колокольчик и приказала позвать к себе Прошу, надеясь выведать у нее, что же происходит в доме, и почему Константин сам хлопочет о новых нарядах для Груши.