Крепостной шпион

   — В баньке с Аглашей парились, — она сладко улыбнулась, притягивая к себе послушного любовника. — Ты не представляешь себе, Серёжа, как мы далеки от народа. Только народ знает подлинное счастье. Ты не представляешь, какое облегчение от пара после этой духоты. Всё-таки Аглая Ивановна недавно была крепостной девкой, она показала мне тайную силу берёзового листа. Ты не представляешь себе, что такое, когда умелая рука бывшего раба хлещет тебя по спине раскалённым веником. А после парной голышом в ледяной пруд.

   — Я вижу, Аглая Ивановна совершенно очаровала Вас, — ревниво заметил секретарь.

   — Нужно будет мне с тобой, Серёженька, как-нибудь вместе попариться, — сказала томно княгиня. — Ты не понимаешь прелести, дурачок.

Подобной бури чувств Сергей Филиппович не знал ещё в своей жизни. Жадная на ласку, иногда буйная а иногда и жестокая любовница, княгиня Ольховская хоть и поражала воображение секретаря, но частенько оставляла его опустошённым. Эта ночь оказалась совершенно иной.

Обычно Ольховская, прежде чем повалиться на подушки и уснуть, требовала: «Уходи, Серёжа», и даже грубо толкала его прочь с постели, но на сей раз он даже не смог вспомнить кто из них двоих раньше потерял сознание. Вероятнее всего, это произошло одновременно.

Очнулся Сергей Филиппович от того что во рту совсем пересохло. Поднялся с постели с желанием выпить воды. Княгиня спала. Она громко дышала во сне и сладко всхлипывала. В кувшине на столике воды не оказалось. Сергей Филиппович не стал спускаться вниз или звать слуг. Рядом, в соседней комнате находился специально вышколенный лакей, но звать его показалось неприятно. Преодолев свою жажду, секретарь зарылся лицом в подушку и уснул.

Через какое-то, наверное небольшое время, он снова проснулся, повернулся на постели. Была всё ещё ночь. Замер. Что-то изменилось вокруг, но Сергей Филиппович не сразу сообразил что именно. Только спустя несколько минут секретарь осознал, что не слышит дыхания княгини.

«Ушла?»

Его рука метнулась по простыням, пальцы наткнулись на пальцы княгини. В ужасе секретарь отдёрнул руку — княгиня была совершенно холодной.

   — Наталья Андреевна, что с Вами? Наталья!?.

В свете зажжённой свечи Сергей Филиппович разглядел искажённое синее лицо возлюбленной. Глаза широко открыты и неподвижны, между чуть раздвинутых зубов высовывается окаменевший язык, шея неестественно повёрнута и зафиксирована смертной судорогой, одна рука лежит вдоль тела, вторая почти у горла, на шее тонкий багровый след. Княгиня была, без сомнения, мертва и мертва уже первый час.

«Но как же? — с трудом удерживаясь от истерики, подумал несчастный секретарь, заглядывая с вопросом в стеклянные глаза. — Как же Вас задушили, когда я рядом в постели лежал? Как же я не услышал, да и дверь на ключ заперта?»

Он подошёл и проверил — дверь в спальне действительно была заперта на ключ. Он ещё раз осмотрел мёртвое тело. Никаких сомнений, княгиня Ольховская была насильственно удушена, наброшенным на шею тонким шнурком.

Горела, потрескивая, свеча. В комнате всё неподвижно. За окном ночь. Опасаясь даже отпереть дверь, Сергей Филиппович сел на полу и закрыл лицо руками.

«Что мне сделают за убийство? — думал он. — Никто же не поверит мне, комната была заперта, мы были здесь вдвоём, — он потёр пальцы, на них ещё сохранились остатки крови. — Картина простая — поссорились, подрались, и я её удушил. Если бы я и в самом деле её удушил, то хотя бы знал, что теперь делать, а так что? Позвать слуг? позвать полицию? Если я позову полицию, тотчас же окажусь в крепости. Но как мне удалось проспать убийство?»

Секретарь отнял руки от лица и смотрел на пламя свечи.

«Убийца должен был как-то отпереть дверь, войти без шуму, задушить шнурком княгиню, после чего он должен был дверь запереть и уйти. Невозможно. Глупости. Всё возможно, ведь удалось же мне как-то заколоть князя Валентина в этом же доме, в библиотеке, и бежать. Это наказание. Кара за убийство князя Валентина».

За окном уже слоился мутноватый Петербургский рассвет, а Сергей Филиппович не мог ни на что решиться. Потом, позвонив в колокольчик, секретарь вызвал всё-таки преданного слугу. Когда Вольф Иванович подошёл к двери и осторожно постучал, Сергей Филиппов спросил его:

   — Не сможешь ли ты, любезный, сейчас же послать за одним господином? Я передам записку.

И он просунул в щель конверт.

Привыкший к странному поведению своей хозяйки, Вольф Иванович не задавал никаких вопросов, и записка уже через полчаса оказалась в руках разбуженного ротмистра Удуева. Михаил Валентинович прочёл, спрятал в карман и сразу же вышел из дому. Ещё через полчаса он оказался стоящим перед той же запертой изнутри дверью в спальню.

   — Я её не убивал, — тихим и дрожащим голосом завёл секретарь, пропуская ротмистра внутрь и опять запирая дверь. — Мне никто не поверит. Дверь была заперта, но я её не убивал. Помогите мне.

   — Вы были любовниками? — спросил Удуев.

Секретарь кинул.

   — Почему Вы пригласили именно меня?

   — Потому что мне никто больше не поверит, а Вам Константин Эммануилович, я знаю, доверяет.