Крещение Новгорода. Часть 2

– Врёшь, – отвечал, улыбаясь, Хома, – это, поди, твоя жена была, мохнатая и горбатая. И фырчит в постели, как лошадь.

– Ах ты, рожа, – выругался Садко, едва сдерживая смех. Но Хома уже ударил своего коня в боки и погнал вперёд. При этом оба хохотали и потому с трудом управлялись со своими скакунами. Когда эти двоя были вместе, им никогда не было скучно, а потому и предстоящая служба у суздальского князя виделась как очередное лёгкое приключение, в то время, как она вовсе не обещала быть лёгкой. Хоть Суздаль и платил дань Ростову, чуди здесь жило гораздо меньше, большая часть населения состояла из племени кривичей. В своё время колдуны с огнём и мечом прошлись по этой земле и истребили здесь немало волхвов старой веры. Это сильно затрудняло сбор дани, поскольку народ был теперь ещё зол за старые обиды. К тому же, уже шли слухи, что там, где христианство глубоко пустил свои корни на Руси, размер дани резко возрос. Князья и бояре забирали у некоторых хуторян все излишки, оставляя лишь на пропитание. И вовсе не из жадности, а, чтобы держать земский люд в покорности. Тех же, кто скрывал излишки, жестоко наказывали, тех, кто бунтовали, жестоко подавляли. Прежде суздальский вождь (а тогда он именовался не князем и не воеводой, а именно вождём) собирал столько дани, сколько было необходимо для хорошего пропитания и его дружины, и немного на городские нужды. Взамен вождь и дружина обязались защищать сельских жителей от врагов с чужих земель: кочевников, других бояр и князей, разбойников и даже от упырей. Но сбор дани этой осенью на киевской и новгородской земле показал, что теперь власть стремилась снять с себя обязательства перед народом и не просто пропитаться за его счёт, а обогатиться. Это оправдывалось нуждами торговли, чтобы торговать с богатыми соседями, вождь и бояре должны быть тоже очень богаты. Товара тогда с разных концов шло много, весь диковинный, полезный и очень дорогой. И если до этого князья и бояре торговали лишь с теми, кого знали лично, теперь выходили на публичный рынок, здесь работали совсем другие правила. Во-первых, дальние переходы кишели разбойниками, и потому нужно было либо иметь хорошую вооружённую защиту от лихих людей, либо уметь договариваться с лиходеями, чтобы отдавать им не всё, а лишь какую-то долю от товара в обмен на защиту от других разбойников. Всё это повышало стоимость товара. А во-вторых, на большом публичном рынке всё решали уже не личные знакомства и военная сила, а совсем другие факторы. Купцы из разных стран теперь объединялись в гильдии и союзы, и чтобы попасть в такой союз, нужно было сначала доказать свою платёжеспособность, а не редко ещё и сделать немалые взносы в общий фонд.

И вся эта мировая торговля теперь оправдывалась тем, что она способствовала объединению всего мира в единое целое и способствовала распространению и господству христианства в мире. Христианское учение с одной стороны исповедовало воздержание и аскетизм, с другой стороны говорило и неминуемом Апокалипсисе, до которого нужно было как можно большей людей на земле сделать христианами, чтобы пополнить ряды воинства Христова в последней битве. Всё это очень способствовало формированию и закреплению новой экономической системы. Сложнее всего теперь приходилось муромскому князю Всеволоду Додону. Осада Чернигова требовала немалых средств, а ещё нужно было конкурировать с Киевом и Новгородом. Поэтому князь Всеволод должен был собирать столько же дани, сколько собирали теперь христиане. Но Додон был язычником. В результате, муромские и черниговские земледельцы, с которых князь в ту осень собирал дань, не почувствовали большой разницы между христианами и язычниками. Более того, Всеволод привёл с собой на полюдье ещё и печенегов – чужеземцев, которые не разумели даже русскую речь. Может, поэтому князь Владимир и не боялся Додона, потому что был уверен, что и без оружия потомка Олега деньгой перешибёт. Киев теперь разбогател невероятно, и даже те бояре, что в душе ещё были против христианства, теперь начинали признавать большую пользу от этой веры. Всеволод никак теперь не мог догнать своего соперника, хоть и собирал в тот год почти со всей богатой черниговской земли. Постепенно приходило понимание, что никакой военный успех не принесёт ему победы над христианством. Времена, когда всё решала воинская сила и отвага, уходили в прошлое.