Крещение Новгорода. Часть 2

– Нет, он не умер, – проговорил архиепископ, – такие не умирают. При жизни его все считали бессмертным. Так и есть, он бессмертен.

– Наша победа – это божье чудо, – произнёс Вольга, – я ни за что не одолел бы в честной схватке Вахрамея, он по праву звался сильнейшим из оборотней. Я никогда ещё не встречал такой силы. Но кто-то, возможно, Бог придал мне сил.

–Божья благодать, не иначе.

– Ты молодец, – говорил ему Добрыня. – Но главное, что теперь нет этого ужасного Кощея. А он точно погиб?

– Все упыри погибли, – уверенно отвечал Садко, – им просто некуда было идти. Позади болотная топь, впереди – мы. Кто пошли вперёд – утонули. Мы утром потом всё проверяли. Кощей не мог уйти.

– Прекрасно, прекрасно, – радовался Добрыня, – теперь вам нужен новый воевода. Кто-то должен продолжить дело Василия.

– Зачем? – мрачно спрашивал Святослав, – войска больше нет, нас меньше половины от начального числа. Это уже не войско, а маленькая дружина. Денег у нас мало и нет людей, которые желали бы пополнить наши ряды.

– А ты что скажешь, крестник?

– Первом дело, – отвечал Садко, – нужно отозвать Потамия Хромого с Владимирской заставы. Это целая сотня богатырей. Но Вольга прав, у нас нет средств, чтобы содержать регулярное богатырское ополчение, временные наёмники гораздо дешевле. А их сбежится хоть сотня, хоть тысяча, если услышат звон монеты, призывающий их к новому походу.

– Богатыри есть в Киеве, – настаивал князь, – их там несколько тысяч. Значит, они должны быть и у нас. Чем мы хуже?

– Киевские богатыри постоянно участвуют в походах, – отвечал отец Иоаким, – то они шли на Чернигов, то на Ростов, сейчас ушли крестить Хорватию и Семиградскую землю. Они нужны сейчас, как постоянное войско, но кто знает, как поступит с ними великий князь, когда крестится вся его земля?

Лицо Добрыни выражало сомнение, но слова были полны решимости:

– Нам нужен новый воевода. А там посмотрим. Ну что, Садко, готов возглавить войско богатырей?

– Я? – сделал вид, что удивился, Садко. – Конечно, крёстный. Я не подведу тебя.

– Знаю, ты всегда мечтал о месте воеводы. Жаль, что ты получил его такой ценой. Но ничего. Не торопись пока праздновать, ведь нужно провести выборы. Конечно, я уверен, что богатыри изберут тебя: у тебя больше людей, и богатая родня, но всё же будь скромнее, запасись терпением и раньше времени не начинай полномочить.

Садко склонил голову в знак покорности. Он знал, что станет хорошим воеводой. Крестник самого Добрыни, зять богатого купца Житомира. При необходимости он легко раздобудет средства и людей. И всё же, сейчас эта должность казалась бесполезной. Казалось, только Василий Буслаев знал, зачем в Новгороде нужно богатырское войско. Но его великие цели умерли вместе с ним. Новый воевода становился простым церковным чиновником, который будет помогать дружине собирать дань и разгонять разбойников, а так же усмирять народные волнения против христианской веры. Вскоре этой должности нашли официальное место в городской иерархии. Богатырский воевода был правой рукой тысяцкого. Таким образом, городское и богатырское ополчение становились чем-то единым. В тот день Садко ещё долго говорил с Добрыней, обсуждал разные важные вопросы. Когда же богатырь покинул княжеские палаты и отправился домой, солнце уже опускалось на линию горизонта. Дома нового воеводу ждала жена и челядь. От верных людей Садко узнал ещё одну радостную новость: он стал-таки отцом. Незадолго до его возвращения Алёна родила не сына, как было обещано, а дочь. Жена богатыря уже знала это, и потому не только не обрадовалась его возвращению и назначению на место воеводы, но и вообще предпочла с ним не разговаривать. Садко, тем не менее, провёл этот вечер дома, хоть это было и не просто. Все тихо презирали его, а в Людином конце его ждала дочь, которую ему нестерпимо хотелось увидеть. Лишь поутру Садко покинул дом под предлогом повидать свою мать, а заодно навестить и мать Василия – Амелфу Тимофеевну. Мать покойного воеводы была уже одета во всё чёрное, казалось, она постарела не десять лет. Бледная, с заплаканными глазами, она всё же держалась и окончательно не падала духом. Садко поклонился ей и вошёл в дом. Здесь пахло скорбью и печалью.

– Как он погиб? – спрашивала Амелфа Тимофеевна.

– Как настоящий герой, – отвечал Садко, – он отдал свою жизнь, чтобы убить того, кого все считали бессмертным. Проклятого упыря, известного как Кощей.

– Так, значит, Кощей мёртв?

– С божьей помощью.

Наступило долгое мучительное молчание. Мать Василия погрузилась в свои мысли, а Садко не мог её прервать и перейти к изложению своих намерений.

– Конь Василия теперь у меня, – заговорила, наконец, Амелфа Тимофеевна, – его пригнал ко мне Хома. Конь богатырский, не гоже ему пахать землю. Он должен принадлежать богатырю. Ты теперь воевода, Садко, бери его себе. Более достойного владельца ему не найти.

– Благодарю, матушка, – склонил голову Садко.

– Алёну только не забирай, прошу тебя. Она напоминает мне о Василии, и ребёнок её…. Я знаю, это не его, твоё дитя, но Вася мог стать ему отцом, если бы не…