Крещение Новгорода

Вскоре до Новгорода дошли новые вести, выяснилось, что знать ошибалась. Князь Владимир не только не находился в плену у ромеев, но, когда те не сдержали данное ему слово и не захотели царевну из самого знатного в мире рода отдать замуж за варвара, пошёл против них войной. Его войско взяло в осаду богатый город Херсонес, известный на Руси как Корсунь, и через девять месяцев осады город был взят. Но когда ещё осада только началась, из Чернигова с войском вышел князь Всеоволод, а с ним все три из четырёх кланов колдунов. Четвёртый клан чародеев был уничтожен самими колдунами три года тому назад. Войско князя Додона брало за городом город, никто не выдерживал натиска врага. И так язычники почти дошли до самого Киева, где встретились с городским ополчением и болгарскими богатырями-потыками. И хоть в том бою князь Всеоволод победил, на осаду стольного града сил у него не осталось, и он вернулся на зимовку в Чернигов. Часть войска осталась в захваченных городках и погостах. По весне же, когда закончилась осада Корсуня, и крымский город был взят, на ромейской земле снова развернул свою деятельность мятежный Варда Фока. Князь Владимир снова ввязался в бой, но при этом потребовал, чтобы царевну Анну ему привезли сюда, в Корсунь. Всеоволод Додон в свой черёд отправил в Киев гонцов с предложением сдаться, но христианский митрополит не захотел их и слушать. И тогда черниговский князь обратил свой взор на более лояльный язычеству город – Новгород. Но путь до Новгорода был дальше, чем путь до Киева, да к тому же проходил через чужие земли и княжества. Поэтому Всеволод Черниговский действовал постепенно. Как известно, главный торговый путь Руси – путь «из варяг в греки» проходил через три крупных города: Ладогу, Новгород и Киев. Войска Всеволода стали постепенно захватывать мелкие города на этом пути. Взяли немало городов вдоль Днепра ниже и выше Киева и тем самым стали контролировать торговлю на этом участке. Постепенно подбирались к Новгороду. И вот это уже серьёзно обеспокоило князя Владимира. Потерять путь «из варяг в греки», эту пульсирующую артерию Киевской Державы, означало тоже самое, что потерять страну. В Новгород обходным путём был тайно отправлен священник из Корсуня, грек Иоаким, с которым Владимир познакомился в Крыму.

Случилось это почти через год после изгнания из Новгорода архиепископа Иоана. Посадник Стоян Воробей теперь оказался словно меж двух огней. С одной стороны, в любой момент новым князем мог стать Всеоволод, и у власти остались бы язычники, с другой стороны, Владимир мог вернуться и крестить всех в христианскую веру. Стоян всегда был верен Владимиру, но сейчас из-за неверного выбора он и его род могли потерять всё. А пока Воробей бездействовал, Богомил и Угоняй прибирали Новгород к своим рукам. Соловей теперь и не претендовал на место посадника, он, будучи верховным жрецом, имел в своих руках власть ещё большую. Даже Чурила из Людина конца при поддержке Богомила теперь ещё смелее притеснял всех в своём конце города. Один за другим старшины подчинялись его власти и признавали головой над собой. Головой всего Людина конца. Не признал только один, юный старшина – Василий Буслаев. По силе он был равен Чуриле, многие обиженные самозванным головой, переходили в братство Василия. Однако самые богатые члены братства уже сговорились с Чурилой. Голова заплатил им не малую сумму за то, чтобы они сдали Василия. Но на расправу Чурила отправился не сам, а выдал юного старшину его злейшему врагу – тысяцкому Угоняю. На заре ополченцы пришли к дому Василия. Лишь немногие братья тогда смогли подоспеть к нему на помощь. Сын Буслая своей громадной палицей одним ударом убил коня под ополченцем и уже собирался добить всадника, но его обступили со всех сторон враги. Шестеро его держали, пока пятеро других его избивали. И Василий ослаб, с переломанными рёбрами и разбитым лицом упал на колени. В это время другие ополченцы разоряли двор старшины. Угнали коров, забрали всё золото, которое нашли, за волосы выволокли из дому мать – Амелфу Тимофеевну. Наконец, выгнали из конюшни и знатного коня.

– Долго же я свой подарочек не мог получить, – обнимал его за шею Угоняй.

– Верно тебя называют Угоняем, – плюясь кровью, молвил Василий, – только и можешь, что угонять чужое добро, будто вор.

– О, ты ещё говоришь мальчишка? Даже перед смертью дерзишь тем, кто выше тебя. Так знай, я возвращаю своё добро, которое ты у меня украл, ну и немного сверху плату за пользование им.

В ответ Василий злобно расхохотался, чем многих поверг в изумление.

– Мало тебе, видно, рёбер сломали, раз ты можешь ещё смеяться, – произнёс Угоняй, доставая копьё, чтобы поразить насмерть нахала.

– Где же ты был, справедливый боярин, когда дом моего отца разоряли люди Чурилы? Когда этот пёс, которого вы хотите сделать головой, угнал коня моего отца и разъезжал на нём долгие годы? Он первый плюнул в лицо дружине и продолжает это делать по сей день.

– Я не знал, что это он, – отвечал Угоняй, – а если бы знал, он был за всё заплатил.