Крещение огнем

Но ее улыбка в погасла, когда посланный вернулся и доло­жил, что подполковник Диксон не только в первый раз слышит о якобы назначенной встрече с журналисткой, но и вообще не знает никакой Джен Филдс. Джен так и взвилась: если Скотт решил над ней подшутить, то у нее не было никакого желания выглядеть идиоткой в глазах посторонних. Гневно прищурив глаза, так, что они превратились в узкие щелки, Джен обратилась к терпеливо ожидающему ответа солдату:

—     Вот что, служивый. Ступай обратно и передай этому наду­тому индюку: если он не оторвет задницу от стула и через две минуты не явится сюда, черта с два я пущу его к себе в постель. Понял?

Полицейский, ошеломленный ответом Джен, уставился на нее, вытаращив глаза, потом вопросительно взглянул на сержанта. Сержант, не зная, как держать себя с такой фурией, замялся. Допустим, он пошлет солдата обратно, чтобы передать Диксону слова Джен. А вдруг окажется, что подполковник действительно не знаком с журналисткой? Тогда ему влетит. Если же он отка­жется, то придется иметь дело с этой разъяренной бабенкой. Из двух угроз последняя казалась ему более страшной. Решив, что не стоит подвергать Себя ненужному риску, сержант велел сол­дату передать подполковнику, что молодая журналистка настаи­вает на встрече, а в случае отказа его ждут дома крупные непри­ятности. Полицейский, пряча усмешку, покачал головой, повер­нулся и исчез за дверью.

К тому времени, когда Диксон показался на лестнице, где его ожидала Джен, она уже почти успокоилась. Увидев Скотта в маскировочном костюме с кобурой, противогазом, она на миг опешила. Значит, все это —- всерьез. Появление Скотта Диксона в центре Ларедо в полном боевом облачении окончательно убе­дило Джен, что правительство Соединенных Штатов настроено на войну. Сама, без посторонней подсказки, без каких бы то ни было сложных умозаключений, Джен поняла: войны не мино­вать.

И все же она не пожелала спустить шутку, которую сыграл с ней Скотт. Масло в огонь подлил сам Диксон: увидев Джен, он раскрыл объятия и, как ни в чем не бывало, радостно произнес:

—      Джен, какая приятная неожиданность!

Подбоченясь и подавшись вперед, словно боксер на ринге, она свирепо прорычала:

—       Скотт Диксон, иноща ты ведешь себя, как последний по­донок. И не надо смотреть на меня невинными глазами.

Не доходя нескольких метров, Диксон остановился на сту­пеньках, любуясь на застывшую в вызывающей позе подругу. Ее длиннные темно-русые волосы были стянуты на затылке и запле­тены в косу. Лицо, на котором еще оставалось сердитое выраже- ниє, загорело под техасским солнцем. Три верхние пуговицы белой полотняной блузки, за день несколько утратившей свою свежесть, были расстегнуты. Защитного цвета шорты заканчива­лись чуть выше коленей. И хотя Диксон считал колени не самой привлекательной частью женского тела, он невольно залюбовал­ся стройными лодыжками и бедрами, на время забыв о несовер­шенстве коленных чашечек. Отнюдь не королева красоты, Дик­сону Джен Филдс казалась милее всех на свете. Шутливо вски­нув руки вверх, он воскликнул:

—      Хватит, прекратить огонь. Я сдаюсь.

Но Джен, еще не остывшая после стычки с полицейскими, решила продолжить игру и продемонстрировать Диксону, как он разозлил ее своей дурацкой выходкой. Поэтому, когда он подо­шел, она скрестила руки на груди и отвернулась. Скотт, остано­вившись ступенькой выше, заглянул ей через плечо; при этом его взгляду открылась соблазнительная ложбинка между грудя­ми. Он постоял с минуту, любуясь этим зрелищем и пытался оценить настроение подруги, хотя и понимал, что она не осо­бенно злится. Будь Джен взбешена по-настоящему, она наброси­лась бы на него, как разъяренная кошка. Ладно, придется пойти на попятный. Ведь это он выставил ее на посмешище перед по­лицейскими, которые, стоя на почтительном расстоянии, все еще исподтишка наблюдали за ними. Подполковник понимал: при­дется как-то умаслить ее или, хотя бы, принести извинения под стать нанесенной обиде.

Спустившись на две ступеньки, Диксон обошел Джен кругом и встал перед ней, глядя чуть снизу. Потом снял каску и, прижав ее локтем к боку, умоляюще простер руки:

—    Милая Джен, я смиренно прошу прощения за то, что выста­вил тебя дурой. Извини, не утерпел — ты сама напросилась.

Джен молча смотрела на него. Скотт все еще насмешничает, хоть и старается не перегнуть палку. Очевидно, у него сегодня шутливое настроение; жаль, что она не может подыграть. Седо­ватые, начинающие редеть волосы Диксона были подстрижены до смешного коротко, особенно на висках: там почти ничего не осталось. Джен запустила пальцы в короткий ежик на макушке. Она любила гладить волосы Скотта, когда они отрастали под­линнее, и всегда расстраивалась, если он коротко стригся. Глу­боко вздохнув, она посмотрела ему в глаза.

—     Вижу, ты побывал у парикмахера.

Диксон смахнул ладонью выступившие над ухом капельки пота:

—       Короткая стрижка — единственное спасение, пока кто- нибудь не изобретет способ улучшить вентиляцию кевларовых касок.