Крещение Руси.

В книге «Казаки-арии: из Руси в Индию», гл. 1, мы показали, что Куликовская битва отразилась в старинном индийском Эпосе арьев Махабхарата, созданном якобы задолго до н. э. Там Дмитрий Донской описан под именем полубога Арджуны, а хан Мамай — как полубог Дурьйодхана (Дурной Хан). Хотя Арджуна и Дурьйодхан сходятся на поле кровопролитного сражения как враги, однако они родственники. Поэтому Арджуна перед началом битвы долго колеблется, не желая братоубийственного кровопролития. Очень похожую картину рисует и Библия. Несмотря на то, что Саул = Злой и Давид длительное время были противниками, однако после гибели Саула Давид оплакивает его. «Тогда схватил Давид одежды свои и разодрал их, также и все люди, бывшие с ним, [разодрали одежды свои] и рыдали и плакали и постились до вечера о Сауле и о сыне его Ионафане… И оплакал Давид Саула и сына его Ионафана» (2 Царств 1:11–12, 1:17).

Далее, книга 2 Царств приводит Плач Давида по Саулу и его воинам, павшим на поле сражения. При этом поле битвы именуется: «горы ГЕЛВУЙСКИЕ» (2 Царств 1:21), то есть, вероятно КУЛИКОВСКИЕ. Поясним здесь, что, как мы уже отмечали в ХРОН6, гл. 4:18, библейский термин «гора» часто означает вовсе не возвышенность, а ГОРОД. Так что в Плаче Давида, скорее всего, речь шла о «Городе Куликовском», то есть, согласно нашей реконструкции, о зарождающемся городе Москве, на пока еще слабо заселенной территории которого в 1380 году произошла Куликовская битва.

Итак, мы начинаем понимать, что известный «Плач Давида по Саулу» это погребальная русско-ордынская песня по павшим, — причем с обеих сторон, — на поле Куликовом в 1380 году. Русские летописи, тенденциозно обработанные романовскими историками в XVII–XVIII веках, не сохранили нам Плач Дмитрия Донского в полном объеме. Вероятно потому, что в романовской версии истории злой ордынский хан Мамай (как и вообще «плохие татары») был «раскрашен» исключительно черными красками, объявлен «ужасным злодеем». С этого времени Романовы и стали вбивать клин между русскими и татарами. Поэтому, решили романовские редакторы, негоже оставлять в русской истории Плач «хорошего» Дмитрия Донского по «плохому» хану Мамаю = Ивану Веньяминову. И вычеркнули. Остался лишь следующий краткий текст в Царственном Летописце, сопровождающий миниатюру, представленную на рис. 4.22. А именно: «И повеле князь (Дмитрий Иванович — Авт.) священникомъ ПЕТИ НАДГРОБНЫА ПЕСНИ надъ избиенными, и погребоша их, елико возмогоша и успеша» [79], кн. 1–2, с. 807. На миниатюре показано погребение воинов, павших на поле Куликовом. В Никоновской летописи сохранили краткое нагробное слово Дмитрия Донского в память ЛИШЬ О Его ПАВШИХ ВОИНАХ. О погибших в войске Мамая будто бы не было сказано ни единого слова.

Рис. 4.22. Миниатюра из Царственного Летописца, изображающая погребение павших в Куликовской битве. Взято из [79], кн. 2, с. 807, илл. 398. Как сказано в летописи, священники ПОЮТ НАДГРОБНЫЕ ПЕСНИ. Может быть, здесь изображена одна из огромных братских воинских могил на территории Старо-Симонова монастыря в Москве. См. подробности в ХРОН4, гл. 6.

А вот на страницах Библии «Плач Дмитрия Донского» счастливо уцелел как «Плач Давида» именно по Саулу. Потомки и последователи XVII–XVIII веков авторов и редакторов Библии XVII века сами запутались в недавних искажениях и переделках истории. В XVII веке Библия была специально затуманена искусственными иносказаниями и метафорами, аллегориями. В результате вскоре сами забыли, что «Плач Давида» — это на самом деле «Плач Дмитрия Донского». Отнесли его, как и всю библейскую историю, в чудовищную древность, истолковали как миф, сказку. И стали воспевать как легенды давно-давно минувших столетий и даже ветхих тысячелетий. Как материал, уже безопасный для скалигеровской истории.

Кстати, в «древнейшей» индийской истории ариев, в Эпосе Махабхарата, «Плач Дмитрия Донского» тоже уцелел. См. нашу книгу «Казаки-арии: из Руси в Индию», гл. 1. И скорее всего, по той же причине. Историки, сотворившие в XVII–XVIII веках неправильную хронологию «древней» Индии, вскоре сами забыли подлинную суть большинства старинных сказаний. Что уж говорить об их последователях-потомках, которые начали искренне верить в недавно созданную фальшивку.

Поэтому приведем здесь фрагменты из библейского «Плача Давида по Саулу», отдавая теперь себе отчет в том, что здесь мы слышим старинный русско-ордынский «монгольский» плач по павшим воинам на Куликовом поле 1380 года. Причем, как со стороны Дмитрия Донского, так и со стороны Мамая = Ивана Веньяминова.