Крещенные кровью

— Так и есть, нельзя, но бывает, что и можно! — ухмыльнулась не слишком-то весело Анна. — Может, ты закроешь лавку на время? Или будем разговаривать с оглядками?

Аверьян запер дверь. Девушка вымученно улыбнулась и, не дожидаясь приглашения, присела, не спуская с Аверьяна настороженного взгляда.

— Ты уж не взыщи, что я вот так вот, не спросясь, приперлася, — сказала она, ничего конкретно не имея в виду. — Просто мне кое-что сказать тебе захотелось, а потом сам суди — что да как!

— Есть хотишь? — спросил Аверьян, указывая на стол. — Я в самый раз перекусить малеха собирался.

На столе лежало несколько картофелин в мундире, луковица, соль, пучок укропа и кусок черствого хлеба… Аверьян смотрел, как девушка очищает картофелину от кожуры, подсаливает ее, ест. То, что он чувствовал, глядя на нее, напоминало панику. Ему хотелось спрятать это чувство, чтобы не выглядеть дурнем.

Они поговорили о том, о сем. Девушка, похоже, была чем-то смущена и никак не решалась высказать то, с чем пришла.

— О-о-о, — сказала она наконец. — Я, наверное, говорю много лишнего?

— Ты севодня… Я вообще не вразумляю, в какую дуду дуешь.

Анна вскочила и поспешила к выходу. Аверьян увидел, идя следом, как она нервно дергает задвижку. Он подошел к ней.

— Обожди, не суетися, — сказал он, глядя на спину гостьи. — Чево зашла-то? Пошто рвешь и мечешь, бутто обсердилась на что?

— Не на тебя я злюся, — залилась слезами Анна. — Иван Ильич… он… он…

— Уж не помер ли часом? — спросил Калачев с надеждой.

Девушка всхлипнула:

— Он… он…

— Да што он, дуреха?! — прикрикнул Аверьян. — С ума спятил али ешо што непотребное выкинул?

— Он… он… он полюбовницу новую завел! — ошарашила его невероятным ответом Анна.

У Аверьяна аж рот открылся от изумления. Он смотрел на плачущую гостью не мигая и не верил своим ушам.

— Видать, ты спятила, Аннушка? — выдавил из себя Калачев, поглядывая на нее недоверчиво. — Ведь быть такова не могет?!

Вместо ответа девушка зарыдала еще громче. Размазывая по щекам слезы, она воскликнула:

— Разве до шуток мне теперь? Он… он… он снова за старое взялся. А ведь обещал! Клятвенно!

— Ежели не он и не ты спятили, то, выходит, рехнулся я! — Аверьян задыхался от волнения. — Да он же оскопленный? Да он же кастрат, как и все мы, без мужских причиндалов?! Да он…

— Это вы все дурни оскопленные! — истерично взвизгнула Анна. — Иван Ильич все «причиндалы» при своем теле содержит! Так-то вот!

— Постой, — закричал на нее Аверьян. — Ты бреши-бреши, да меру знай! Ивашка не могет быть неоскопленным! Он же есть сам «Христос на корабле скопцовом»?

— Да он никогда скопцом и не был, дураки вы набитые! — нервно рассмеялась девушка. — Он всегда был купцом и уважаемым человеком, верховодил скопческим кораблем на Тамбовщине, хотя других оскоплял с превеликим удовольствием!

— Так значится, — прохрипел Аверьян сорванным от сильнейшего волнения голосом. — Но для чево он людей калечил?

— Для тово, чтоб «Христосом» промеж них слыть и подчинить всех своему влиянию! — ответила Анна с ожесточением. — Если люди стремились на «корабль» скопцов, чтобы выжить, то Иван Ильич оставался на нем, чтобы стать сильнее и богаче! Скопцы завещали свое имущество, и купец Сафронов обогащался! Вот как!

Аверьян едва удержался на ослабевших ногах.

— Ты хотишь сказать, што Ивашка богат немеряно?! — спросил он, бледнея.

— Да, — ответила Аннушка. — С его деньжищами… — она вдруг осеклась и замолчала, видимо, боясь сболтнуть лишнее.

Но Аверьяна не волновали несметные богатства лжепророка. Ему вдруг захотелось узнать как можно больше о нем самом и почему это он вдруг…

— Выходит, Иван оскоплял людей, себе подчинял, бошки им дурачил, а сам… — Аверьян вдруг посмотрел на девушку страшным, не обещающим ничего хорошего взглядом: — Постой, а для чево ты мне все энто порассказала, Анна?

— Захотела, чтобы знал ты, — призналась она, опуская глаза в пол.

— Кроме Ивашки еще неоскопленные в секте есть?

— Все оскопленные, кроме него.

— А кроме меня ешо хто знает об том, что ты мне поведала?

— Все знают, хто с нами из Тамбова прибыл.

— И не возмущаются?

— А кому это надобно — голос возвышать на руку дающую?

Аверьян, чтобы устоять на ногах, оперся на прилавок. Голова гудела, пот струился по лицу, язык прилип к нёбу. Он во все глаза смотрел на бледное лицо гостьи, пытаясь отыскать на нем хоть намек на подвох. Но как ни старался, так и не увидел и тени затаенной насмешки. Весь ее опустошенный вид говорил, как далека она от каких-либо шуток.

— Когда Иван Ильич тебя по дороге подобрал, — неожиданно прервала молчание Анна, — все уверены были, что не жилец ты. Вот он и решил из тебя осколок вынуть, а заодно и оскопить. Боялся позабыть, как это делается, вот и решил…

— А я вот взял и выжил, — скрипнув зубами, прошептал злобно Аверьян.

— Иван Ильич всем сказал, что он сотворил чудо, — продолжила Анна. — Всех убедил, что если бы не оскопил тебя, то ты бы обязательно помер.

— Выходит, я ему еще и подыграл, — еще громче и злее проговорил Калачев. — Помощь Хоспода Бога истинного он записал на свой счет?

Анна всплеснула руками.