Крещенные кровью

Все еще не зная, как поступить, мужчина пришпорил лошадь и, затравленно озираясь по сторонам, поехал тихим шагом.

— Эй, верховой? — услышал он в спину и обернулся.

На дороге по пояс в снегу стоял человек в тулупе с одноствольным дробовиком в руках.

— Чей будешь? — крикнул человек, не трогаясь с места. — Гляжу, не нашенский. Тады чей, спрашиваю?

— А твое какое дело? — тоже крикнул всадник. — Я же не интересуюсь, кто есть ты и почему с ружьем ночью по улице рыскаешь?

— Мое дело, конечно, маненькое, — отозвался мужичок, — только вот личностью твоей интересуюсь очень. Наши все по избам сидят. По селу в эдакую пору и непогоду токо лихоимцы разгуливают. Так ты кто будешь-то, мил человек? Говори, покудова не пальнул зараз в тебя из берданки, право дело!

— Эй ты, поосторожнее там, — усмехнулся всадник. — Из ГПУ[6] я. Ну как, вопросы кончились или еще что узнать хочется?

— Уж не взыщи, мил человек, — мужичок стал менее требователен и сердит. — Вот не разобрать мне отсель, брешешь ты иль правду говоришь. Документ имеется?

— Имеется, не сомневайся, подойди ближе…

Мужичок в нерешительности затоптался на месте, но ствол ружья отвел в сторону.

— Ты не серчай, товарищ, — крикнул он примирительно. — Бумаженцию твою я разглядеть не смогу, сам поди понимаешь. Да и грамоте я самую малость обучен. Так что на слово поверить придется, ежели…

Понимающе кивнув, гэпэушник сошел с коня и, держа его под уздцы, подошел к придирчивому поближе.

— Видишь форму на мне? — спросил он, расстегнув тулуп и похлопав по висевшей на боку кобуре с наганом. — А оружие при мне видишь, филин бдящий?

— Да ты не серчай, товарищ, — вздохнул мужичок, набрасывая ружье на плечо. — Я ведь так, для порядку. Сторож я колхозный. На прошлой неделе какая-то зараза лабазок наш обчистила. Вот мы теперя его малеха стережем.

— Это хорошо, это правильно. Добро народное беречь надо, — одобрил, ухмыльнувшись, гэпэушник. — Только вот один почему? Воры на дело по одному не ходят.

— Да не один я, — вздохнул сторож. — Напарник до избы на часок отлучился. Скоро уже и подойдет.

Они замолчали, больше не находя нужных слов для продолжения разговора.

— Вот хорошо, что я тебя встретил, — неожиданно заговорил гэпэушник. — Скажи, Аверьян Калачев в вашем селе живет?

— Стало быть, в нашем, — насторожился мужичок. — А чего Аверьяха натворить умудрился? Он же ведь тише мыши, а сынок его старший у вас, в ГПУ, работает.

— Я не за ним приехал, не ори, — перебил его гэпэушник. — Меня вот сын его как раз и послал: кое-что уточнить надо, — он строго посмотрел на умолкшего старика. — А ты вопросов поменьше задавай, понял? Тебе доверили добро народное сторожить, вот и делай свое дело.

Получив нагоняй, сторож стушевался и занервничал:

— Дык я что… да я так это, чтоб разговор поддержать… Моя хата с краю.

— Вот пусть с краю и остается, а мне избу Калачева укажи! — потребовал гэпэушник, сурово глядя на старика. — Избу укажи, а за мной ходить не смей. Сам покумекай, что я с тобой сделаю, ежели вдруг увяжешься или про меня напарнику вякнешь. Чтоб ни одна душа в селе не знала о нашем разговоре!

Внимательно выслушав пояснения, гэпэушник взобрался в седло. Подхлестнув легонько коня нагайкой, он заставил его бежать рысью. Улица, на которую указал сторож, была рядом, и мужчина быстро нашел интересующий его дом.

— Хозяин! — крикнул он и громко постучал в дверь.

Не услышав отклика, осторожно толкнул створку. Дверь оказалась незапертой. Тогда мужчина вошел в избу и, переступив порог, остановился.

— Хозяева?! — снова крикнул он, пытаясь увидеть хоть кого-нибудь сквозь мрак, царящий в комнате.

Откуда-то из дальнего угла послышался сухой надрывный кашель, затем скрипнули пружины кровати. Зажглась спичка, и кто-то, кряхтя и охая, поднес огонек к фитильку керосиновой лампы.

Пока хозяин настраивал в лампе фитиль, гэпэушник успел осмотреть его убогое жилище. «Ничего примечательного, — подумал он с усмешкой. — Даже глаз остановить не на чем…» У стен пара скамеек, стол у окна и пара табуреток. Посреди избы печь, а что за ней?

Хозяин подошел к столу, поставил на него лампу и лишь после этого указал гостю на табурет. Тот сбросил на пол полушубок и сел.

— Чего пожаловал? — спросил хозяин равнодушно, усаживаясь напротив. — И пурга людей не держит, надо ведь…

— Нужда заставила, Аверьян, — начал гость вкрадчиво, сквозь полумрак пытаясь разглядеть лицо Калачева. — А время не пощадило тебя, верно говорю?

— Гляжу, не нашенский ты, не деревенский, — заметил хозяин, проведя рукой по морщинистому лицу. — А вот голос твой мне будто бы знаком.

— Что ж, я помогу тебе вспомнить, — усмехнулся приезжий и осветил свое лицо чадящей лампой. — Ну так что, узнаешь?

Старик внимательно смотрел на него, и было видно, что силится вспомнить.

— Из ГПУ ты, я вижу, — сказал наконец Аверьян, перестав морщить лоб и напрягать память. — Сын прислал или за мной приехал?

— Да нет, я приехал просто навестить тебя, а не за тобой, — поспешил заверить его гость. — Захотелось увидеться после долгих лет разлуки, а ты даже не узнаешь, кто я есть такой.