Крещенные кровью

Неожиданно дверь распахнулась, и в дежурку вошел человек в кожаном плаще. Он скользнул беглым взглядом по женщине, достал из кармана какие-то бумаги и протянул их дежурному. Того будто пружиной подбросило со стула вверх. Вытянувшись в струну, он нервно облизнул пересохшие губы и, поправляя на себе гимнастерку, представился:

— Дежурный по…

— Достаточно, — остановил его незнакомец и кивнул в сторону притихших супругов: — За что их?

— Н-не з-знаю пока, товарищ…

— Обойдемся без оглашения чинов и фамилий! Так объясни мне причину задержания этих людей?

— П-подозрительными п-показались, — пролепетал милиционер. — Узлов с ними много — аж три воза на станцию привезли. Вот мы и заподозрили, что…

— Документы проверили?

— Так точно!

— В порядке?

— Так точно!

— Вещи их где?

— Перенесены в подсобку, заперты на замок и опечатаны!

— Досмотрены?

Дежурный смутился, усыпанное конопушками лицо вытянулось, а нижняя губа едва заметно задрожала.

— Н-никак нет, — выпалил он, заикаясь.

— Так вот, — человек в плаще взял со стола документы задержанных и положил их в карман плаща, — вещи перенести из подсобки в вагон, который стоит в тупике. Его прицепите к ближайшему поезду на Москву! Вопросы есть, товарищ Сарайкин?

Услышав свою фамилию из уст большого начальника, дежурный клацнул зубами, побледнел и, чтобы удержаться на ослабевших ногах, схватился за спинку стула.

— Никак нет, все немедленно исполним! — рявкнул он на одном дыхании. — Я уже сейчас…

Выйдя из-за стола, он боком, боясь коснуться начальника, просочился между ним и стеной и стремглав выскочил из кабинета.

— Почему так долго, Василий? — спросила женщина, глядя на «незнакомца» с укором.

— Извини, дела задержали, Альбина.

— Так что, ты нам поможешь?

— Уже помог, сама видела…

Василий вернул «супругам» бумаги, к которым добавил плотный пакет.

— В нем документы на все случаи жизни, — пояснил он, оглянувшись на дверь. — Предъявляйте их в крайнем случае, когда меня не окажется рядом. Ваш вагон будут перецеплять по всему пути следования, пока не доберетесь до места.

— Ты не проводишь нас, Василий? — спросила жалобно женщина. — Я понимаю, ты человек занятой, но без тебя… Я боюсь, что фараоны вокзальные…

— Я провожу вас, — успокоил ее Василий, и в этот момент в кабинет ворвался дежурный.

— Все в порядке, товарищ… — он осекся, вспомнив, что человек в плаще запретил называть его фамилию. — Вещи уже грузят в указанный вагон.

— Я сам прослежу за погрузкой и прицепкой вагона к составу, — кивнул Василий. — Кстати, далеко ли ближайший поезд на столицу?

— Будет через полчаса, — доложил дежурный.

— Вот и отлично, я подожду.

21

Было раннее майское утро. Трава и цветы сверкали росой, на деревьях и крышах домов щебетали птицы.

В зал судебного заседания в сопровождении двух конвойных смело и уверенно вошел молодой мужчина.

— Он! — шепотом пронеслось по залу.

Четверть часа спустя вновь открылись двери, появились три человека в военной форме. Убедившись, что все участники процесса в сборе, а обвиняемый доставлен, председатель приступил к допросу.

Первый же вопрос председателя суда изумил подсудимого. Его расспрашивали, имеет ли он любовницу на стороне, каков размер его зарплаты, как давно виделся с младшим братом, и где тот сейчас.

Обвиняемый отвечал на вопросы судей честно, без утаек и с язвительной улыбкой на губах. А в конце он заявил, что ни в чем себя виновным не признает и ожидает справедливого приговора.

После такого смелого и прямого заявления как члены суда, так и присутствующие в зале недоуменно переглянулись. Прокурора передернуло. Он поднял голову и бросил грозный взгляд на Горового, от которого тот вжался в стул.

Тем временем обвиняемый продолжал говорить. Он объяснил, что всегда честно служил молодому Советскому государству, а дело против него умышленно сфабриковали враги.

— Ума не приложу, кто «хозяин» Горового, — заканчивая свою речь, заявил обвиняемый, — но Дмитрий Андреевич старался изо всех сил ему в угоду. Я работал, а он пенки снимал… — он отыскал глазами опустившего голову начальника. — Я обвиняю его в двурушничестве и предательстве!

При последних словах Горовой поднял склоненную голову и полными муки глазами посмотрел на оратора. Председателю «тройки», видимо, тоже пришлось не по нраву заявление обвиняемого. Он прервал его речь строгим замечанием:

— Ваша обязанность, обвиняемый Калачев, давать правдивые показания и приводить веские доводы в свою защиту. Зарубите себе на носу раз и навсегда: сегодня судят вас, а не Дмитрия Андреевича Горового!..

Суд продолжался до полудня. А к завершению процесса судьи, посовещавшись на месте, тут же зачитали, видимо, заранее заготовленный обвинительный приговор.

— Двадцать лет лагерей, без права на переписку! — объявил председатель тройки, закрывая папку с делом.

* * *

По приговору суда «тройки» десять скопцов из коммуны были осуждены на длительные сроки и отправлены в лагеря. Остальных передали родственникам с приказом: «Не заниматься сектантством, а то хуже будет!»