Крещенные кровью

Всех оставшихся на свободе членов Пронькиной банды переловили достаточно быстро. 15 апреля 1933 года 16 участников банды были приговорены к расстрелу, а остальные — к различным срокам в ГУЛАГе. 21 апреля 1933 года коллегия ОГПУ на своем заседании вынесла приговор убийцам, торговавшим в Оренбурге человеческим мясом. Саляхутдина Гимметдинова и Хасана Алеева повторно приговорили к расстрелу, приговор был приведен в исполнение 11 мая.

* * *

Решение суда «тройки» конечно же потрясло Степана Калачева, но не надолго. Пока жив человек, жива и надежда. Вскоре им овладело необъяснимое спокойствие. Степан даже ощутил облегчение от того, что исчезла так долго тяготившая душу неизвестность.

Калачев уже три недели находился в тюрьме, ожидая отправки. И вдруг, неожиданно, исполнилось самое заветное его желание. Однажды ночью загремели засовы, открылась дверь, и на пороге камеры показался ненавистный Горовой. Он немного постоял в дверном проеме, после чего сказал:

— Прости меня, Степан… За все прости, если сможешь. Ты был прав, дело сфабриковано, и лично я приложил к этому руку.

— Шел бы ты отдыхать, Андреевич, — горько ухмыльнулся, глядя на него, Степан. — Уже ночь на дворе, а ты все еще надрываешься на работе…

— Ты прав, ненавидя меня, — вздохнул Горовой. — Но я исполнял приказ… Можешь мне не верить, но кому-то очень было нужно посадить тебя. А я избран всего лишь орудием!

— Я прощаю тебя, гражданин начальник! — зло рассмеялся Степан. — Ты ничтожество, и сам это признал уже не единожды. А я на убогих не обижаюсь!

Пряча глаза, Дмитрий Андреевич вышел из камеры в коридор и на его месте… о, чудо! — на пороге камеры появились жена и сыновья!

Глаша прямо с порога бросилась в объятия. Мальчики нерешительно и настороженно осматривались. Жена рыдала у Степана на груди и говорила, говорила, говорила. Мальчики с трудом узнавали его и со страхом поглядывали на исхудавшего, заросшего щетиной отца. Он сам прижал сыновей к себе.

— Дети, мальчики, глядите на него! — выкрикивала жена дрожащим от слез голосом. — Сохраните в памяти это лицо, сыночки! Может случиться, что мы его больше не увидим!

Степан не сдержался — он даже не утирал слез.

Часть третья. Клад скопцов

1

Сразу за леспромхозом огромный кусок тайги был разделен еще на несколько участков. Каждый из них закрепили за вальщиками. Калачев с бригадой получил под вырубку делянку с несчастливым номером «13».

Стоя у разделительного столбика, Степан смотрел на высокие стройные сосны и с горечью думал: «Вот и ваше время пришло, красавицы. Жаль вас под пилы и топоры пускать. Но ничего не попишешь, сказано, что стволы ваши нужны государству, значит… увы!». Теперь весь мир бригадира Калачева ограничивался поселком в тайге и очередным участком леса, который он вынужден валить уже одиннадцатый год.

Поселок — лес, лес — поселок… Это такая зона в несколько сотен километров, которая в масштабе страны выглядит на карте как маковое зернышко. Не повернуться, не развернуться… Вот так, изо дня в день, и приходится ласкать взглядом вековые стволы сосен, прежде чем коснуться их острием топора или зубьями пилы. Воздух летом сырой, а зимой тяжелый от мороза, вдыхать и выдыхать его свободно может только человек, привыкший к тяжелым условиям жизни в тайге.

Да разве такое существование назовешь жизнью? Короткое, всегда промозглое дождливое лето, а затем бесконечная морозная зима. Снега выпадает столько, что не пройти, не проехать. Бараки в поселке заносит по самые крыши, и ходить приходится учиться особым образом: шагать ровно, как по ниточке, по натоптанной в глубоком снегу тропе. Шаг влево, шаг вправо, и можно провалиться в сугроб по грудь или даже шею, без посторонней помощи ни за что не выбраться.

— Чего на деревяшки пялишься, бригадир?

Калачев обернулся. Рядом стоял Сергей Коновалов — на редкость неприятный тип. Коренастый, рыжебородый, отпетый уголовник и наглец, готовый уколоть любого едким словцом. Коновалов недавно прибыл в поселок, как-то умудрившись перевестись со строгого режима на поселение. С первого дня он всем старался дать понять, что работой на государство обременять себя не собирается и любые потуги заставить его взять в руки топор или пилу будет расценивать как тяжкое оскорбление своей личности.

— Какого хрена тебе надо, Ржавый? — Степан специально назвал Сергея по кличке, с которой тот прожил уже не один десяток лет.

— Вижу, как на баб, на елки пялишься, — хмыкнул Ржавый. — А может, прикидываешь, сколько срубить успеешь до конца срока?

Глядя на Коновалова, Степан понял, что тот нарывается на очередной скандал, и решил не давать ему на то повода.

— Шел бы ты своей дорогой, Ржавый. Бодаться я с тобой не собираюсь и никакого дела у меня к тебе нету, усек?

Но Коновалов вместо того, чтобы затевать ссору, повел себя совсем не так, как ожидал Калачев.

— Не колоти понты, бригадир. По делу я, — удивил его Ржавый. — Я долго присматривался к тебе: все то время, пока в этой дыре чалюсь.

Не найдя для достойного ответа слов, Степан лишь пожал плечами.