Крест

Жизнь, известная ей по страницам рыцарских романов, захватила в плен и унесла в свой водоворот. Сарград — это вам не Мертия, где все привычно и знакомо. Сарград — сердце Валада. Отсюда по стране расходятся красивые сказки, как и из Бьярмы. Тут герои сражаются с темными силами и неизменно побеждают их, похищенные принцессы влюбляются в прекрасных похитителей и выходят за них замуж… Во всех романах пишут про Валад — про местность, где чудеса случаются ежедневно.

Первые дни Фрида боялась выходить из дома. Уютный особняк стоял в глубине парка, окружавшего дворец валадского князя. Днем, особенно после снегопада, Фриде казалось, что здание располагается в настоящем дремучем лесу. Но стоило короткому зимнему дню угаснуть, как слуги зажигали фонари на аллеях, и парк оживал. По дорожкам прогуливались незнакомые дамы, иногда их сопровождали кавалеры. Это все были гости и родственники валадского князя; Фрида никого из них не знала. Через окно, заросшее ледяными цветами, она подглядывала за чужой жизнью, но сама пугалась к ней прикоснуться. Мать брала ее с собой, нанося утренние визиты; Фрида пряталась за родительскую спину всякий раз, когда с ней пытались заговорить посторонние люди, даже женщины. Ведь это Валад! Чуть потеряешь осторожность, и тебя сразу же похитит злой маг, каких здесь, вне всякого сомнения, предостаточно — а иначе откуда бы взялись самые отважные рыцари?

Беспокоилась она не напрасно. Маги здесь водились. Мать обмолвилась, что не так давно случился бой, настоящий бой, данный сыном нынешнего князя силам Тьмы. И дьявольские орды отступили, их с позором изгнали с Валада. В тот же вечер Фрида подслушала, как сплетничают кухарка и горничные. Фрида, разумеется, никогда не обращала внимания, о чем болтают слуги, но тут — затаила дыхание, стараясь не пропустить ни словечка. Кухарку наняли из местных, и она собственными глазами видала, как происходила та великая битва. А вещала она столь безыскусно, что становилось ясно: чудеса и подвиги в Сарграде — дело обыденное. И рыцари так отчаянно храбры, что устаановы полчища для них всего лишь банда голодных сектантов из Арантава. Фрида восхищалась. Что может быть пленительней, чем презрение к врагу!

Едва ей сообщили, что все семейство приглашено на бал в доме того самого героя, который разбил силы Тьмы, Фрида упала без чувств. И пролежала на полу долго, сколько могла, не боясь даже — фу! — заболеть насморком. Впрочем, толстый ковер, несомненно, уберег ее. Она распростерлась в красивой позе, и, пока горничная бегала за солью, думала: наконец-то ей повстречается настоящий, взаправдашний рыцарь! В книгах подвиги описаны правдиво и достоверно, но ведь это в книгах. А Фриде хотелось, чтобы и в скучной жизни произошло чудо, о каком она нигде не читала, но которое увидит и переживет, подобно героиням любимых романов. Она, пожалуй, согласилась бы и на благородного разбойника, прекрасного и учтивого, но рыцарь — намного лучше.

Мать упомянула, что праздник дается и по случаю дня рождения героя, и по случаю вступления в права наследства. Отныне он становился князем Валадским, а его отец, крепкий еще мужчина, отправлялся на заслуженный покой, чтобы остаток жизни посвятить молитвам и богоугодным делам. Из намеков родителей Фрида поняла: они считают героя выгодной партией для единственной дочери. А сама она… О! Нежное сердечко трепетало при мысли, что госпожой души героя станет именно она… Именно ее имя он будет произносить после обращения к Господу, бросаясь в битву с темными силами. Какая девушка отказалась бы от этого?!

Ночь Фрида провела в грезах. Она представляла себе первую встречу с суженым… Казалось, что он снился ей еще в Брадо, что встреча их предопределена. Фрида могла бы даже изобразить его ангелоподобный лик — ей давали уроки живописи. И непременно изобразила бы, если б не знала, что рисовать мужчин — нескромно. Зато в мире фантазии никто не мог помешать ей восхищаться рослой мощной фигурой, широкими плечами. Мысленно она много раз касалась его роскошных белокурых волос, тонула в голубых глазах…

Эрик, шептали ее губы в полусне. И он, такой сильный, такой высокий, поднимал Фриду на руки и уносил прочь от черного мага, или грязного разбойника, словом, спасал от беды.

А когда настало утро, Фрида внезапно испугалась, что суженый не узнает ее, или его сердце похитит какая-нибудь ловкая соблазнительница. Значит, Фрида должна быть самой прекрасной, самой восхитительной девушкой на этом балу. Такой, чтобы ни один мужчина не смел и посмотреть в другую сторону. Пусть туда прокрадется черный маг, и в сердце его разгорится вожделение, — пусть. Вожделение черного мага — чепуха по сравнению с тем, что Эрик может не полюбить ее сразу, едва увидит. А когда полюбит, то никакие черные маги не страшны, ведь у Фриды найдется доблестный защитник.

Она измучила всех до единой служанок в доме. Перебрала платья, останавливая выбор то на желтом, то на зеленом, то на розовом… Любые наряды казались ей недостаточно хороши, только белый с золотом нравился более других, но для него не хватало жемчугов!