Крест

Тюремному служащему Бредо Хольму, для друзей просто Спичке, было все равно. Он знал только, что сигнализация выла уже почти пять минут. Услышав шаги коллег в коридоре, он взял мужичонку за бедра и стал кричать. «Помогите! Помогите! Он не дышит!»

«Сегодня днем стало известно, что бывший статс-секретарь Рубен Андерсен найден мертвым в своей камере в тюрьме Осло, — сказал голос из телевизора. — Таким образом правительственный советник Хокон Бюлль остается один на скамье подсудимых за спланированное убийство премьер-министра Симона Рибе. Вчера его поместили в изолятор предварительного заключения на четыре недели с правом переписки и запретом на посещения. По полученным TV2 данным, расследуется также его отношение к ряду других убийств и смертельных случаев, в том числе убийству репортера Бенедикте Штольц. Кроме того, Бюлль обвиняется в нарушении параграфа 112 норвежской конституции, который касается Грубых нарушений самостоятельности и мира Норвегии. В отличие от убитого Рубена Андерсена, Бюлль отклоняет все выдвинутые ему обвинения.

Начальник управления Тронд Антон Неме убавил звук телевизора и повернулся к Фредрику.

— Я точно никак не смогу уговорить тебя остаться?

— Нет, — ответил Фредрик. — Точно.

— И ты уверен, что не хочешь маленького прощального застолья? Выпить по чашке кофе и съесть по кусочку торта с коллегами?

— Нет, к черту. Приберегите ваши добрые слова для тех, кому они нужнее.

— Ну ладно. Тогда я хочу поблагодарить тебя. И до встречи.

Плечо отдалось болью, когда они пожали друг другу руки, но скоро от раны останется всего лишь еще один шрам. Неме вышел, и Фредрик остался один в опенспейсе полиции. Он почти полностью убрал свой стол, и полная картонная коробка стояла наготове. Осталось только одеяло, изъятое полицией во время обыска его квартиры. Одеяльце Фрикка. Его распороли, и для всех это была всего лишь пожелтевшая грязная тряпка с вылезшим пухом. Но не для него. Фредрик поднес ее к носу. Но самое удивительное, что он больше не ощущал этого запаха. Запаха, который не уходил много лет. Который, казалось, никогда не исчезнет. Запах стыда. Запах вины.

Фредрик взял коробку подмышку и вышел. На ресепшене сдал удостоверение. Когда он уже собрался проходить через шлюз безопасности полиции, донесся громкий баритон.

— Фредрик! — Инспектор Косс решительным шагом спускался с лестницы.

— Себастиан. Тебя послал Неме? Мое решение окончательное.

— Знаешь, что мне никогда в тебе не нравилось? — сказал Косс, протягивая ему руку.

— У меня сложилось впечатление, что примерно всё, — ответил на рукопожатие Фредрик.

Косс отмахнулся.

— Ты недавно похвалился мне одним выражением. Бритва Оккама. Оно не выходило у меня из головы, и я решил проверить, что это. Самое простое объяснение, как правило, верное. А что, если я просто пришел попрощаться?

— Ну. Мне было бы очень приятно.

Они пожали друг другу руки.

— Передай привет Кафе и ее пацану. Скажи, что мы ждем ее обратно.

Фредрик улыбнулся. Кафе с сыном больше не нужно было прятаться. Скоро начнется суд против Хокона Бюлля, и история Номана будет обнародована. Мальчик начал ходить в школу, в группу для детей с особыми потребностями, и ему очень понравилось. Он расцвел, как сказал Кафе один из врачей. За Номаном все равно нужно было приглядывать, ведь одноглазый врач все еще на свободе, но теперь, после того, как все узнают о случившемся, Но-ману будет более безопасно. Тогда все будут за ним приглядывать. Как однажды пришло в голову Фредрику. Человеку нужен человек.

— И куда теперь направляешься?

— В Марокко. Полный бак, неполный кошелек. Мы вдвоем с Тересе.

— Свадебное путешествие?

— Это был бы перебор.

Тересе ждала в парке поблизости. Поцеловав Фредрика и погладив его по руке, она протянула ему собачий поводок.

— Как все прошло?

— Нормально.

— Надо поспешить. Кафа уже забрала Номана. Виктория заняла нам столик у окна, чтобы можно было следить за Гудини.

Фредрик посмотрел на скачущую у его ног собаку с ухоженной блестящей шерстью. Гудини виляла хвостом. Она немного прихрамывала на заднюю ногу, но от этого атрибута ей уже никогда не избавиться. Фредрик ведь тоже прихрамывал — так что они отлично подходили друг другу. Ему пришло в голову, что это напоминание о том, что наше прошлое всегда с нами. Оно сделало нас теми, кто мы есть.