Крест и свастика. Нацистская Германия и Православная Церковь

Конечно, братия обители всячески старалась помочь духовной литературой и периодическими изданиями. В редакционной статье первого номера «Православной Руси» за 1947 г. отмечалось, что в годы войны газета «посильно обслуживала лагеря русских рабочих в Германии и проникала даже за проволоку к военнопленным, что строжайше воспрещалось немецким лагерным начальством» [604]. Только за январь — март 1943 г. монастырь преп. Иова получил 108 писем от восточных рабочих (среди них значительная часть коллективных), и почти в каждом просили прислать религиозную литературу. Редакция «Православной Руси» в связи с этим отмечала: «Многочисленные письма русских рабочих в Германии свидетельствуют, что (духовная) жажда огромна, что русский народ мучится вопросами духа и глубоко их продумывает и переживает» [605].

Большое количество литературы переправлял в лагеря Епархиальный миссионерский комитет, возглавляемый архимандритом Иоанном. Последний писал в своих воспоминаниях: «… до начала 1943 года для меня и моих сотрудников была возможность проникать в лагеря Словом Божиим, религиозными книжечками и листками. Через приходивших к нам в храм обитателей лагерей и верующих переводчиков… даже простой почтой, мы могли достигать Словом Божиим русских людей в лагерях и даже на родине… Тысячи писем, иногда коллективных и подчас удивительно трогательных, мне засвидетельствовали о вере народа, о его жажде духовной… Этот драгоценный архив после обыска, произведенного у меня в начале 1943 года, частью был захвачен гестапо с моим миссионерским складом, а частью сгорел в моей квартире» [606]. Некоторая часть писем восточных рабочих о. Иоанну, скопированных гестапо, сохранилась в государственном архиве. Например, в 1942 г. 4 русские девушки из Фленсбурга благодарили архимандрита за духовные книги и «привитую им любовь к церкви» [607]. По указанию властей восточные рабочие должны были носить на груди четырехугольник: голубое поле, а на нем белые буквы «OST», и о. Иоанн 24 марта 1943 г. произнес во Владимирской церкви Берлина ставшую широко известной проповедь «Восток имя ему». В ней говорилось о тайне надписи на груди униженных русских людей: «Имя Христово отпечатлено около их сердца…» [608].

Не допущенные на Родину русские эмигранты со всем нереализованным, десятилетиями копившимся стремлением быть полезными России, принялись помогать не по своей воле оказавшимся в Германии и находившимся в бедственной ситуации соотечественникам, для которых эта духовная и материальная помощь зачастую была единственным утешением и поддержкой, помогавшей выжить в нечеловеческих условиях.

Порой, как и в случае с военнопленными, священникам Германской епархии удавалось различными путями даже в 1942–1943 гг. проводить для восточных рабочих специальные богослужения в приходских храмах или проникать в лагеря. Об этом говорится, в частности, в письме женщины-звонаря православной церкви Лейпцига от 8 апреля 1980 г.: «Когда вблизи Лейпцига возникли первые лагеря, в которых содержались восточные рабочие — русские, украинцы, поляки и т. д., сперва им долгое время не разрешалось покидать их (лагеря). Позже они могли в сопровождении охраны заходить в церковь при условии — не искать никаких контактов, не исповедоваться, не принимать продукты и одежду, не оставлять письма или записки и т. д. Но в тесноте не слишком просторной церкви мы делали очень многое возможным. Они приходили, жалкие, голодные и босые, зимой в башмаках на деревянной подошве, на богослужении многие душераздирающе рыдали. Под охраной они снова преодолевали путь до своих лагерей, превышавший 10 км… Примерно в 1943 г. получили мы нового иерея, отца Кирилла Шимского, который загадочным для нас образом стал другом шефа лейпцигского гестапо. Это принесло нам некоторые облегчения. Священник мог с хором и мной, в качестве регента, по великим праздникам — таким как Рождество и Пасха, проводить богослужения в лагерях восточных рабочих» [609]. О подобных случаях говорилось в епархиальном журнале от 20 мая 1943 г.: «С разрешения местных гражданских властей в некоторых лагерях восточных рабочих священниками Германской епархии совершены в праздничные дни богослужения» [610].