Крест моего стыда (СИ)

Бастер и Эш двинулись в сторону ограды, намереваясь пролезть сквозь прутья, как вдруг Клэй встал во весь рост:

— Не подходите к ограде!

Но было уже поздно — ток, проведенный через решетку, заставил Муна и Эш, схватившихся за прутья, упасть на землю перед воротами. Последнее, что помнил Бастер Мун — как его подхватывают и поднимают, словно невесомую куклу, и куда-то несут.

***

— Мистер Мун, очнитесь!

Бастер скривился, услышав голос Эш, однако с трудом открыл глаза:

— Где мы?

— Мы в доме у мистера Кэллоуэя.

Бастер понял, что лежит на диване, накрытый пледом. Желая снять его с себя, коала почувствовала жжение в ладонях и увидела, что они покрыты бинтами, а кожа под ними чувствовалась так, как будто побывала в огне.

— Ты что, говорила с ним, Эш?

— Да, как раз обсуждали участие в нашем шоу. Он сказал…

Позади них раздался недовольный рык Клэя, который все это время сидел в кресле перед огнем:

— И он сказал, что нет. Даже спустя миллионы лет.

— Но сэр, послушайте! Это важно. Вы даже не представляете, какое значение будет иметь ваше возвращение на большую сцену!

Клэй оборвал его предложение рыком:

— Нет. Я ушел пятнадцать лет назад не для того, чтобы какие-то хилые коалы в моем доме предлагали снова выступать на сцене. И да, забери. Твоя подруга оставила кое-что на моей земле.

Лев бросил Бастеру на плед искусственный глаз мисс Ползли, который та случайно потеряла у ограды поместья Кэллоуэя, спасаясь бегством. Грузно расправив плечи, Клэй шаркающей походкой вышел из комнаты, бросив за спину:

— И чтобы утром вы уехали отсюда.

Кэллоуэй оставил Эш и Бастера в одиночестве, и некоторое время единственным звуком в комнате были потрескивающие в камине дрова. Опустив плечи, Эш грустно произнесла:

— А ведь мистер Кэллоуэй всегда был моим кумиром. Никогда не думала, что моя встреча с ним будет такой грустной и не принесет мне никакой радости.

***

На следующее утро, когда Клэй Кэллоуэй проснулся и пошел поливать цветы на границе участка, он с раздражением понял, что непрошенные гости еще не покинули его дом, а топчутся на участке, словно ожидая, когда он подойдет ближе. Разумеется, это не могло не вызвать в нем вспышку недовольства:

— Я велел вам проваливать из моего дома утром. Я непонятно выразился?

Мун обескураженно молчал, не зная, что сказать, поэтому в тот раз говорила только Эш:

— Вы заперлись здесь и больше не играете, потому что потеряли свою жену?

Лев проследовал мимо них и взял в лапы распылитель:

— Не упоминай мою жену, колючка.

— Но ведь именно ей вы посвятили большинство песен, не правда ли?

Лев опустил плечи, продолжая поливать цветы:

— ВСЕ свои песни.

— Но разве она сама хотела бы, чтобы вы вот так заперли себя в четырех стенах, не контактируя с внешним миром и прогоняя любого, кто приходит к вам даже с самыми добрыми намерениями?

Лев, сжав кулак с такой силой, что пластиковая рукоять садового распылителя хрустнула, повернулся к Эш и Муну:

— Кто ты такая, чтобы решать за меня и мою Руби, как мне лучше поступать? Я ушел со сцены не просто так! Руби значила для меня все, и когда ее не стало, звезда и музыкант внутри меня умер!

Швырнув распылитель на землю, Кэллоуэй, злобно фыркнув, пошел обратно в сторону особняка:

— Проваливайте, пока я вас сам не вышвырнул отсюда. Третий раз повторять не буду.

Мун, грустно опустив уши, со сморщенной мордой поправил бинты на обожженных лапах:

— Увы, это бесполезно. Придется сдаться и признаться мистеру Кристаллу, что Клэя Кэллоуэя не будет в нашем номере.

Эш, смотря вдаль уходящему льву, негромко произнесла:

— Будет. У меня есть одна идея, но вам придется уехать, мистер Мун.

Коала подняла недоуменные глаза на дикобразиху:

— Эш? А ты?

— А я останусь. Вас он слушать не будет, а меня… я кажется знаю, какой подход найти к нему.

***

Впервые за пятнадцать лет в его доме были посторонние. Клэй Кэллоуэй сидел в кресле перед камином, на котором в изобилии стояли фото его с Руби в самых разных исполнениях — и с концертов, и с вручения премий, и со светских мероприятий, и даже на природе, в расслабленной атмосфере.

Его ухо уловило музыку, которая доносилась с порога дома. Прислушавшись, Клэй опознал одну из своих песен, Stuck in the moment… Встав с кресла, Клэй пошел медленным шагом на первый этаж к входной двери, проходя по лестнице мимо еще одной огромной порции фотографий себя и Руби.

Открыв дверь, он с удивлением увидел, что дикобразиха никуда не уехала, а осталась с гитарой наперевес, продолжая куплет:

Тебе нужно стоять прямо и держаться на лапах

И слезы твои не приведут ни к чему.

Спустившись по ступенькам, Клэй грузно сел рядом с Эш, и та от удивления перестала играть. Впервые улыбнувшись за все время, лев посмотрел вперед:

— Я не слышал ни одной своей песни вот уже пятнадцать лет ни по радио, ни вживую. В каждой из них я чувствую ту энергию, которую давала мне Руби для их написания.

Эш поставила гитару вдоль перил:

— Мистер Кэллоуэй…