Крест Шарлотты

Вайс подозревал, что они увидят Мартина Сирмайса не скоро. Поиски Мазинга могут затянуться. Да даже не в этом дело. То, за чем Сирмайс приехал в Межотне, он сделал. Возможно, они больше никогда его не увидят. Им просто позвонят и попросят забыть все, что видели и слышали. Лига, напротив, все же надеялась: когда-нибудь они узнают, чем все закончилось и что вообще произошло.

Утром они вместе шли по парку во дворец, гадая, не случилось ли чего, пока они, вместо того чтобы дежурить, бегали за преступниками, а потом преступно занимались любовью, напрочь забыв о работе. Лига призналась, что ей не дает покоя одно обстоятельство.

– Мартин сказал, что дядя Петерис умер у него на руках. Сразу после этого он поспешил к яме. Но он же появился минут через двадцать или чуть больше. Так?

– Так. И что?

– Человек, который осматривал Илзе, сказал, что она умерла не менее полутора-двух часов назад. Выходит, когда Петерис увидел призрак Шарлотты, Илзе была уже мертва.

Они остановились и посмотрели друг на друга.

– Кого же тогда видел Петерис? – спросила Лига.

– И кого видели мы, – задумчиво произнес Вайс, срезая путь к дворцу и шагая прямо по газону.

И все-таки женщина, как всегда, оказалась права. Не успели они войти в здание, как увидели спускающегося по лестнице Мартина Сирмайса.

Лига открыла рот, чтобы воскликнуть что-то типа «а вот и он», но Сирмайс молча махнул им рукой и направился в сторону кабинета директора. Тот находился в конце коридора, и никаких других помещений рядом не было.

– Ты готов все рассказать? Что, теперь можно?

– Теперь можно. К счастью, к государственной тайне это отношения не имеет. Я не мог ничего рассказать до завершения операции, но мы знали, что Мазинги охотились не за документами.

– За чем же они охотились?

– За сокровищами Мальтийского ордена.

Лига и Андрис посмотрели друг на друга.

– Ваше удивление понятно, – усмехнулся Сирмайс, – сам не сразу поверил. Но все по порядку. Что вы вообще знаете про Мальтийский орден?

– Ну… как же! Крестоносцы, которые обосновались на Мальте.

– Так и есть, но все немного сложнее. На Мальту госпитальеры, или иоанниты, пришли в шестнадцатом веке и довольно хорошо там устроились. Даже столицу острова назвали в честь великого магистра ордена – Валлеттой. Но в самом конце восемнадцатого века Мальту захватил Наполеон и власть ордена тут же упразднил. Госпитальеры бросились искать помощи в Европе, но нашли ее в России.

– Павел Первый был, кажется, их великим магистром, – вспомнила Лига.

– Абсолютно точно. Мальтийский орден поселился под его крылышком, а вместе с ним в Россию приехали их сокровища и три главные святыни – Филермская икона Божией Матери, десница святого Иоанна Крестителя и частица древа Креста Господня. Павел построил для них Приоратский дворец в Гатчине, учредил орден Святого Иоанна Иерусалимского, а заодно велел нарисовать мальтийский крест на российском гербе. Короче, подошел к делу серьезно, даже слишком. За это и пострадал. Поскольку Мальту к тому времени заняли англичане и отдавать рыцарям не соглашались ни в какую, Павел заключил против них союз с Наполеоном. Ну а это, сами понимаете, было никому не выгодно.

Мартин вздохнул и развел руками, видимо, выражая сожаление, что Павел был так опрометчив.

– Наследник престола царь Александр ни с Англией, ни с папой римским, который был против того, чтобы католический орден возглавлял монарх православной страны, ссориться не хотел, поэтому отрекся от статуса магистра и передал его некому Николаю Салтыкову, российскому фельдмаршалу, а заодно гофмейстеру ордена Святого Иоанна Иерусалимского.

Салтыков был фигурой номинальной, разумеется. При дворе его вообще называли паркетным фельдмаршалом. Кстати, многие недоумевали, зачем вообще Александр Первый цепляется за этот статус. Тем более после Парижского мира тысяча восемьсот четырнадцатого года Мальта навсегда отошла к Великобритании, а госпитальеры обосновались в Риме.

– Я работала на Мальте на языковых курсах. Слышала, что офис ордена находится в городе Биргу, – подала голос Лига.

– Так и есть. Орден считается влиятельной, но просто благотворительной организацией. Красный Крест и все такое. Штаб-квартира в Форте Сан-Анджело, но основная часть собственности уже давно размещена в Германии и Австрии.

Однако вернемся к царю Александру и его верному слуге Салтыкову. Отрекшись от должности, российский самодержец вовсе не собирался отказываться от привезенных святынь и вообще от сокровищ иоаннитов, которых Павлу было передано немало.

Николай Петрович Салтыков, негодный для другой работы, на роль хранителя сокровищ госпитальеров годился как нельзя лучше. Верный пес, так сказать. Александр понимал, что новые хозяева ордена вправе требовать возврата ценностей, поэтому поручил Салтыкову тайную и очень опасную миссию. Постепенно и незаметно подлинные артефакты заменялись на копии. Три святыни тоже или были подменены, или так надежно спрятаны, что изъять их даже при самом неблагоприятном для России раскладе было невозможно.

– Жадность императора замучила?