Крест Сталина

— Я догадываюсь, какую роль вы уготовили для Особой дивизии...  Но Рокоссовский будет против такой инициативы, все его штрафники дислоцируются на курском выступе. Он побежит к Жукову, и я буду бессилен против их тандема!...  Как я смогу обосновать переброску, и кто опознает нашего агента? СМЕРШ поставит его к стенке, так как Бергер считается перешедшим на сторону врага?!

— В любом случае штаб Василевского во избежание переброски немецких соединений, предусматривает отвлекающие маневры на второстепенных направлениях...  Дивизией придется пожертвовать! Другого выхода нет! Необходимо активными действиями разблокировать коридор. Немцы — как пить дать — бросятся затыкать дыру! Но какая-то часть штрафников успеет уйти за линию фронта, «подхватит» нашего разведчика и продвинется еще дальше в тыл врага! Для встречи этого прорывного отряда предусматривается сбросить спецназ в количестве двадцати-тридцати человек...  Эйнзатцгруппа[51] развернута спиной к фронту и будет в не состоянии мгновенно перегруппироваться. Пока это произойдет, у нас будет в запасе десять часов! Транспортные самолеты с учетом отвлекающих авиабортов уже подготовлены! Во главе групп, во избежание недоразумений, поставим знающих друг друга людей. Командир 2-го полка полковник Выпин — ставленник Бергера. Он должен опознать своего крестника! Руководитель спецназа тоже бывший сослуживец комиссара...

Сталин незамедлительно дал «добро» на окончание операции.

На следующий день он с боем выдрал у заартачившихся «первых» генералов 11-ю Особую дивизию, что стоило ему немалого количества нервных клеток...

ГЛАВА 63

Перед хмурым полковником в неровной шеренге стоял весь полк: человек тридцать...

Укрывшись за древесным сараем, который светился сквозь многочисленные прорехи бесноватым потоком заходящего солнца, Выпин старался перекричать надрывы идущего в стороне боя:

— Граждане бойцы!!! Злобный враг в последних конвульсиях пытается удержаться в деревне! И только наш решительный напор, — при этих словах командир второго штрафного полка полковник Выпин шумно набрал воздух, и как можно громче выдохнул, синея от натуги: — сможет обеспечить не только успех всей операции, но и позволит каждому искупить вину перед Родиной!...  Братва!...  Ребятки!...  Закон вы знаете: кто уцелеет — тому прощенье!!!

Легкий ветерок налетел и попытался стронуть залипшие на лбу комполка волосы. Не получилось...  Бросив затею, он переключился на одинокий бурьян и донес его до развалин стены...

— Атака под ночь, без стрельбы и поддержки артиллерийский огнем...  — полковник зашелся в кашле и, отходя в дырявую тень, буркнул на прощанье: — Вольно!.. Четыре часа на отдых...  Капитана ко мне!

Немец сидел за хорошо укрепленными фортификационными сооружениями и вот уже третий по счету полк методично ложился под его перекрестным огнем...  Полк полку рознь. И в этот четвертый раз было решено бросить на высоту головорезов полковника Выпина. Даже штатное расписание штрафбата предполагало наличие личного состава раз в десять больше. Но после кровопролитных боев комполка остался с малой толикой, вконец, вымотанных бойцов. Если говорить точнее, обыкновенных смертников. Девяносто восемь процентов личного состава полка полегли в яростных атаках вчерашнего дня. Остались вот только эти, которых не брали ни пуля, ни штык...  Пополнения и помощи ждать было неоткуда. Как им было выбраться из этой кутерьмы, никто не знал. Вот и сейчас Выпин, сидя среди руин, мучительно расставлял шансы, из которых выходило, что шансов нет...

Стрельба затихла и в воздухе задрожала, опадая наземь, вязкая повеса из копоти и духмянного жара прелого сена...

Опережая пыль, придвинулась длинная тень капитана. Немецкий автомат-коротышка едва держал разверзнутую гимнастерку, на которой напрочь отсутствовали пуговицы.

— Товарищ полковник, явился по вашему приказанию...

Продвинув автомат наперед, Евсеев сел на пыльный фундамент. Из-под гимнастерки глянули наружу грязные круги не менянных бинтов.

— Что делать будем?...  Дохнуть?...  — устало спросил подошедшего Выпин.

— Я — не Кутузов, тебе решать...

— Отсидеться разве дадут? Хоть те, хоть эти...

Из-за спин, пронзительно визжа, ворвался снаряд и оглушительно треснул. Сверху посыпался песок.

— Как по немцу стрелять, так снарядов нема! — Выпин выматерился, и проведя ребром ладони по кадыку, злобно закончил: — Высота достала, во-о-о!!! Будь она не ладна...  Кто в дозоре у тебя?

— Двое...

— Пусть секут откуда что бьет. Биноклю марлей прикроют, не то снайпер по блику срежет — мозгов не соберешь!...  Отправь кого ни будь назад к нашим! Может сговорятся...  поддержат огнем, а?...  Хотя нет...  никого не посылай — свои же и пристрелят...

— Так я ж хотел...  да потом ребятки говорят: давай мол, по свойски, «замаякуем». Кто то должен из бывших наших позади остаться. Не всех же «чистых» по фронтам отправили?!

— Точно! А если немцы допрут, что тогда?!

— Да мы по темну...  Да и кто ж поймет в тюремных знаках?!