Крест великой княгини

И Борис, почувствовав, как с души упал груз, вскочил в подошедший трамвай и поехал домой.

— Борька! Вот молодец, даже пораньше пришел! — встретила его на пороге радостная, нарядная Рая.

Ах да. Как говорили в старину, помолвка, вспомнил Борис и, не желая огорчать сестру, кисло улыбнулся.

— Ты пока умойся, надень свежую рубашку, я погладила, Егор придет с минуты на минуту, — краснея, сообщила Рая и убежала на кухню.

Счастливая, ей не надо решать, сажать в тюрьму старого друга или нет, вздохнул завистливо Борис и потопал в комнату.

— Боренька, ну наконец-то. Я тебя уже два дня не видела, — просияла ему навстречу мама. — А ты что такой подавленный? Случилось что-то? Да ты даже вроде как похудел! — С маминого лица сползла улыбка.

— Борька, ну ты чего стоишь? — влетела в комнату с пирогом Рая. — Марш умываться.

— Все в порядке, мам, — целуя маму в щеку, поспешил успокоить ее Борис. Поговорить сейчас все равно не удастся, а зря расстраивать ее не хотелось. — Просто устал. Не выспался. Все хорошо.

Но мама проводила его пристальным недоверчивым взглядом.

— Мама, — приступила к делу Раиса, когда первый приступ голода был утолен и приличествующие случаю вежливые фразы были произнесены. — Мы с Егором решили пожениться. Но ты, пожалуйста, не переживай, мы будем жить с тобой.

— Раечка, но как же мы поместимся? — огляделась по сторонам мама.

— Не волнуйся, мы уже все продумали, — улыбнулась Рая. — У Егора на Васильевском острове прекрасная комната, мы можем обменяться с тетей Дусей, тогда можно будет открыть межкомнатную дверь за шкафом, и будет очень удобно. А если она не согласится, тогда с Георгием Гавриловичем. У него тоже комната хорошая. А если они оба не захотят меняться, — не дала маме перебить себя Рая, — тогда Борька поедет в комнату Егора, а мы сюда. — Голос ее звучал уверенно. — И не надо возражать. Борька уже большой, он и один проживет, в крайнем случае женится. А тебе нужна моя помощь. И точка.

— Егор, а где у тебя комната на Васильевском? — с интересом спросил Борис, которого в свете последних событий очень интересовали тамошние места.

— На Третьей линии, между Средним и Малым проспектами, — с удовольствием пояснил Егор. — Комната действительно хорошая. И ванная у нас есть…

— Подожди, на Третьей линии? — оживился Борис. — А Кирилла Маслова ты знаешь?

— Кирилла? Ну да. Правда, не очень близко, я его жену хорошо знаю. Валю. Мы с ней в одной школе учились, пока раздельное обучение не ввели. Валя у нас в классе вожатой была несколько лет, когда я во втором классе учился, а она в пятом, и вообще, они в двадцатом доме живут, а я в двадцать втором. У них двор большой, а у нас маленький, и мы часто к ним во двор играть ходили. А ты чего Масловыми интересуешься? Знаком с ними?

— Да нет. У них там родственника убили, мы расследуем, — неохотно пояснил Борис, жалея, что завел эту тему.

— Да? Не знал, — сокрушенно покачал головой Егор. — А я видел недавно Кирилла. Как раз первого мая. Я с ночной смены возвращался, часов в десять, у нас торжественное собрание было на работе, поэтому я задержался. Возле дома Кирилла и встретил. С праздником поздравил, и вообще. Им же квартиру должны дать отдельную в конце мая. Мне Валентина рассказывала.

— Да ты что? Я тоже не знал. А кто должен дать?

— Ну как же? Кирилл же в Военно-морской академии служит, кандидат наук и председатель комсомольской организации академии, мне Валя хвасталась, когда про квартиру рассказывала. К тому же фронтовик, герой. Вот ему и дали в новом доме. Сейчас там отделка заканчивается. В конце мая обещали ключи вручить, — охотно рассказывал Егор.

— Подожди-ка, — остановил его, нахмурившись, Борис. — Я что-то запутался. Когда ты его встретил? Первого мая?

— Да.

— Во сколько? — откладывая вилку, переспросил Борис, окончательно забывая про застолье.

— В десять утра. А ты чего так разволновался?

— В десять? Из дома выходил? — продолжал переспрашивать Борис. — Ты точно уверен, не мог перепутать? Он же с семьей на демонстрации был.

— Насчет демонстрации не знаю. Видел точно в десять, и точно первого. Может, они с Валентиной потом встретились?

— Странно.

— А может, он с утра со своим училищем на демонстрации был, а потом домой переодеться зашел, — предположил Егор.

— Как это — переодеться?

— Ну он же не в форме был, как обычно, а в гражданском. В плаще и в шляпе, — беззаботно поведал Егор. — Борис, ты куда?

Но Борис уже выскочил из комнаты и, схватив с вешалки пиджак, мчался на улицу к телефону-автомату.