Крестики-Нолики

— Откуда? — удивилась я.

— Просто знала. И всё, конец истории, — передразнила она меня. И вдруг неожиданно добавила: — Между прочим, я нашла штаны.

— Какие штаны? — тупо спросила я.

— В клеточку, — я решила было, что она прикалывается, как вдруг увидела клетчатые брюки, переброшенные через спинку стула.

В окне пылал закат — уже следующего дня. Он дробился в окнах и отсвечивал от этой штуки на верхушке шпиля где-то далеко на крыше… На крыше…

— Помнится, кто-то звал меня в романтический вояж во-о-он туда, — хитро сказала она и махнула рукой в сторону окна. — Надеюсь, не страшно, если я покажу пальцем?

Всё было верно. Был закат, на горизонте не маячило ни облачка, зато впереди маячила крыша с забавным балкончиком. Куда мне так хотелось залезть с кем-нибудь вместе. И этот кто-то стоял рядом со мной. Да вот только ко мне снова подвалила измена.

— Может, ну её, эту крышу? — осторожно сказала я.

Можно было дать на отсечение руку, или ногу, или даже голову, — но я прямо кожей чувствовала, что на сей раз рядом с ней будто бы шарахнули об пол графин с кипятком. Мне захотелось выброситься из окна — или ударить себя изо всех сил по морде. Это заслужила я, но никак не она.

— Пальцем — не страшно. Зато я боюсь, — торопливо сказала я, чтоб её отпустило.

— Боишься? — переспросила она.

— Крыша — это опять мечта, пусть и маленькая, и совершенно левая, — пояснила я, как могла. — Вдруг она тоже окажется миражом? И в итоге только и останется, что сказать "конец истории"?

— Ты боишься, что она выскользнет у тебя из-под ног? — с облегчением спросила Адель.

— Как намыленная, — подтвердила я, и мы засмеялись.

Она поняла меня с полуслова. Мы просто шутили. И был закат за окном, кусками горящий в раздробленном стекле — такое оно было кривое и косое, — и был вечер, и ещё за пределами КПП был целый мир, который точно не походил на "конец истории".

— Есть идея, — я решилась.

— И? — она снова повторяла это моё "И?" — теперь, наверное, для смеха. Или просто нахваталась от меня всякой словесной белиберды.

— Может, всё же наденешь их? — я показала на штаны.

Адель отошла к шкафу и открыла дверцу. Та вполне могла сойти за перегородку. Я деликатно отвернулась.

— Что теперь? — через пару минут сказала она, скрипнув дверцей.

— А теперь мы просто выйдем из периметра и пойдём на закат, — она смотрела на меня и улыбалась, а в её очках отражались крошечные блики.

— Хорошо, — легко согласилась Адель. Видать, её не очень-то волновали подробности. Впрочем, меня они волновали ещё меньше.

За окнами остывал Старый город — город флюгеров, кофе и тысяч иллюзий, которые могли и должны были воплотиться в жизнь.

— Знаешь, я тоже не горю желанием больше слышать это "конец истории". И говорить, кстати, тоже, — сказала она, и её тёплые пальцы нежно, но сильно сжали мне руку. — Поэтому ну её, эту крышу. К чертям.

Первой через пост прошла она, в этих своих штанах, которые казались мне невообразимо дурацкими, но такими милыми.

Раньше мне грозило небо в клеточку, сейчас я, словно манны небесной, ждала клетчатых записок… Похоже, клеточки в моей жизни действительно играли какую-то далеко не последнюю роль…

Мы шли и шли всё дальше, к закату — а закат убегал прочь. Сначала солнце пряталось за шпилями и коническими крышами, потом высокие дома кончились, и наступила очередь предместья. Солнце уже вовсю цеплялось на черепичные крыши маленьких домиков, а потом скрылось за ними совсем. Вокруг был тёмный город, редкие прохожие расползались по домам, и вскоре мы остались с городом наедине — не было ни людей, ни машин, а вверху, над нами, вылезли любопытные звёзды.

Я не помню, про что мы говорили. Наверное, про всё сразу. И мне совсем не хотелось фильтровать базар — если честно, мне попросту надоело это делать.

Похоже, мы сделали большой круг и теперь возвращались в часть. У меня не было увольнения, но почему-то казалось, что даже целая неделя нарядов на отскребание туалетов от дерьма — это полная фигня по сравнению с волшебством, которое происходило с нами сейчас. На сей раз "сегодняшний вечер" не оказался мыльным пузырём.

— Уже ночь, — поправила меня Адель.

— Прорвёмся, — оптимистично сказала я, надеясь, что наряд по КПП не настолько бдителен. В качестве варианта номер два был забор.

— Надеюсь, мы не напоремся на патруль, — её спокойствию можно было позавидовать.

— Я пошла бы с тобой в разведку, — в шутку сказала я.

— Я не хочу в разведку, — тоже в шутку ответила Адель. — Я просто хочу идти и разговаривать. И не думать про патруль.

— Не гневи небеса, с твоими-то нервами, — авторитетно заявила я. — К тому же, со мной была куча подобных историй, и я маленько психовала. А ты не психуешь.

— Расскажи мне что-нибудь, — попросила она.

"Что-нибудь" выглядело довольно расплывчато. Под это слово можно было подогнать что угодно, от стандартной криминальной хроники со мной в главной роли — и до сентиментальных воспоминаний розового младенчества.

Но розовое младенчество тоже могло идти в пень…