Крестная дочь великого инквизитора

— Уж постараюсь не доставить тебе этого удовольствия, - ответила Кара вполголоса. - Ну что, мне ждать сегодня стука в окно или все же удовольствуемся сном в мягких кроватях? - она посмотрела по сторонам и добавила. - От души надеюсь, что клопов в них не будет.

— По-хорошему вам бы и впрямь выспаться и отогреться... - Чар задумался ненадолго, нахмурил брови, потом решил. - Ладно, отдыхайте. Я сегодня сам схожу, погляжу, что и как. А вы просто постарайтесь не простыть. Иначе просидим тут не одну неделю.

— Приложу все усилия, - пообещала Кара.

От вина у нее начала кружиться голова. Стало немного грустно - вспомнился отец и их возвращения домой после длительных вылазок в Романьонский лес. Они приезжали голодные и уставшие, слуги накрывали на стол, ей, Каре, сразу приносили теплый мед. А потом, пообедав, она забиралась в кровать и засыпала, зная, что вскоре увидит самые чудесные сны на свете.

Пока был жив, отец часто возил ее в Романьонский лес к западу от их имения в Орте. Не на охоту - просто в путешествие. На несколько дней. Вместе они добирались до самых Марисмас де Ньяхо - гиблых болот между двумя реками - величественной Саркоссой и ее притоком Эстрой. Кара любила Романьонский лес не меньше, чем ее отец. Там, среди огромных буков и раскидистых дубов, она чувствовала себя жительницей волшебной страны. Тихо шуршала под ногами трава, в вышине шептались листья. Вечером поднимался густой туман. В это время Кара особенно любила забираться на деревья и представлять себя шаной - сказочной обитательницей леса. Сидя в ветвях дерева, она пела отцу песни, а он грустно улыбался, глядя на нее, и слушал. Кара представляла, что песни обязательно принесут удачу единственному ее родному человеку. Увы, это не помогало - с каждым годом отец становился все грустней и все больше замыкался в себе. Ничем не болея, он терял силы. А два года назад, когда Каре исполнилось семнадцать, его не стало. Сеньора Альберто де Кардона нашли мертвым в кабинете за столом. Врач сказал - удар.

Воспоминания Кары были нарушены хозяином постоялого двора, явившимся доложить, что комнаты готовы.

— Идите спать, сеньорита, - велел ей Чар. - Вы сильно устали. Доброй ночи!

Кивнув ему, Кара направилась вверх по лестнице в отведенную ей комнату. Вопреки опасениям, та оказалась вполне чистой и уютной. Кара сняла насквозь мокрый плащ. С него все еще капала вода. Как смогла, отжала плащ над тазом для умывания, а потом расстелила его по стоящему около кровати сундуку.

В дверь постучали.

— Кто там? - спросила девушка.

— Переодеться не желаете, сеньорита? Ваши вещи отнесли ко мне в комнату, - услышала она голос Чара. Открыв дверь, она с благодарностью взяла у “сеньора инквизитора” сумку со своими вещами. Сейчас это было как нельзя более кстати. Надев сухое и теплое шерстяное платье Кара почувствовала себя почти счастливой. Ужасно хотелось спать, но было очевидно, что сейчас Чар пойдет общаться с хозяином постоялого двора и если она сама не послушает их разговор, то потом половина информации пройдет мимо нее. Так называемый слуга, которого прислал крестный, уже показал свой нрав и продемонстрировал свое нежелание делиться полезной информацией. Причиной тому могли быть как указания крестного, так и просто обычное “это женщина, пусть сидит дома и занимается женскими делами”. Кару такое уже даже не злило. Единственными мужчинами в ее жизни, которые относились к ней серьезно, были только отец и крестный. Слуги не в счет - им приходилось считаться с волей своей молодой хозяйки.

Очень осторожно Кара выглянула из комнаты и прислушалась. Негромкие голоса доносились снизу, стало быть, мужчины уже общались. На цыпочках девушка подошла к лестнице и замерла, прислушиваясь.

— …так почему же он не у вас остановился? - донесся до нее голос Чара.

— В тот день у нас народа было много. В Маракассе ярмарку затеяли, так что все комнаты заняли.

— И кто его направил в приют святого Ансельма?

— Да я и направил. Тут другой гостиницы нет. У меня был чулан свободен, я ему предложил, но сеньор инквизитор уступил его паре с ребенком, они тоже про ночлег спрашивали. Тогда я и подумал про приют. Все же лучше, чем в поле ночевать. Вот почему он не попросился на постой к кому-нибудь из жителей - про то не знаю.

— А ты, кстати, один здесь на хозяйстве? Жены нет что ли?

— Есть. И двое сыновей. Но они к теще поехали погостить. Вот, пока сам кручусь. После ярмарки посетителей немного.

— А в каком настроении был преподобный Максимилиан?

— В хорошем. Я бы сказал, благодушном. Пропустил пару кружек браги, пообщался с местными, а потом к вечеру пошел в приют. Больше я его не видел.

— А соседи что-нибудь говорят? Версии имеются? Только не рассказывай мне, что об исчезновении инквизитора не судачит все село, - Кара удивилась тому, насколько жестким и требовательным сейчас был голос Чара. Вот уж действительно - дознаватель инквизиции. Допрос по всей форме.

— Не буду, - в голосе хозяина постоялого двора послышались тревожные нотки. - Судачат.

— И что говорят?

— Да что только не говорят.

— Выкладывай, у меня есть время.