Крестная мать

Паша повнимательней посмотрел на парней, глянул и на номер «Москвича», дважды повторил его про себя. А минуту спустя, за киоском с видеокассетами, записал его себе в книжечку.

— Что-то тут не так, — рассуждал он сам с собой. — Блок спрятали, наврали… Проверим.

Серега с Вадиком заподозрили неладное. Конечно, любой покупатель вправе спросить о цифрах на блоке, но парень этот, похоже, совал нос куда ему не следует совать, а это уже плохо — подозрительно.

— Легавый? Как думаешь, Вадь? — спросил Серега, сплевывая надоевшую ему жвачку.

Вадик оглянулся.

— Хрен его знает. Мандат свой не предъявлял. Но что-то вынюхивал, и мне так показалось. Мужики, вон, прежде всего в цилиндры нос суют, щупают, а этот сразу: почему номера перебиты?

— Мотаем! — принял решение Серега. — От греха подальше. Блок пусть полежит, вполне возможно, что легавые уже что-то пронюхали. Завтра на Дмитровский рынок маханем. А блок потом, я с ребятами из комиссионки поговорю.

Приятели потоптались еще некоторое время у разложенных своих деталей, потом побросали железяки в багажник и, как им показалось, незаметно, уехали с рынка.

Но Сайкин не спускал с них глаз.

Час спустя он звонил Тягунову:

— Вячеслав Егорович, на Северном рынке два подозрительных парня были. Продавали блок цилиндров с одиннадцатой модели. Номера на блоке перебиты, причем, недавно. Вели себя нервозно. На вопросы толком не отвечали. Потом блок спрятали, мне сказали, что продали. И тут же смотались.

— На чем они были?

— Красный «Москвич» четыреста двенадцатой модели, номер я записал.

— Ну-ка, продиктуй!

Глава шестнадцатая

Изольду наряжали всем домом. Татьяна достала из шкафа лучшее, что у нее было — платья, кофту, сапоги, украшения. Разложила на диване свои пожитки и Изольда. А Петушок предложил японские наручные часы со светящимся циферблатом и музыкальным сигналом. Изольда примерила их, повертела кистью руки так и сяк — часы смотрелись на ней неплохо, хотя и были несколько великоваты.

Потом женщины выпроводили Андрея на кухню — Изольда стала одеваться. И через полчаса стояла посреди комнаты моложавая стройная женщина: блестящие кожаные сапожки плотно обтягивали ее длинные и красивые ноги, круглые коленки, торчащие из-под короткой юбки, притягивали взгляд (как и высоко поднятая тесноватым лифчиком грудь). На шее у Изольды висели две золотые цепочки, в ушах — те самые крупные цыганские серьги, которые так понравились Татьяне. Особое внимание женщины уделили косметике и, надо сказать, превзошли самих себя — лицо Изольды преобразилось. Тени и длинные ресницы придали ее глазам необыкновенную глубину и выразительность, румяна и пудра — искусный и привлекательный оттенок коже, а губы вспыхнули ярким розовым бутончиком. Нечто оригинальное соорудили они и из черных мягких волос Изольды. Ее прическа вполне могла конкурировать с выставочной, сделанной профессиональным парикмахером.

Татьяна отошла от Изольды, критически оглядела ее с головы до ног.

— Ну, Лиза, ни один мужик перед тобою не устоит. Кармен, да и только. Юбку тебе длинную, цыганскую, да кастаньеты — и на сцену! Так, ладно. Шубку мою, короткую, наденешь. Садись перед Феликсом так, чтобы он видел ноги, поняла? И вообще, — Татьяна глянула на нее многозначительно. — Не забывай, что ты женщина. И женщина красивая.

— Я его обаянием возьму, утоплю в неге взглядов, а сердце расплавлю намеками! — рассмеялась Изольда.

Улыбнулась и Татьяна.

— Не переборщи только, не переиграй. Ты придешь всего-навсего наниматься на работу, по объявлению. Отсюда и поведение. Ты — безработная, он — наниматель, хозяин.

— Понятно, понятно! — бодро отвечала Изольда. — Давай сюда мужчину, пусть оценит мой внешний вид.

Татьяна позвала Андрея. Тот ошарашенно уставился на Изольду.

— Тетя-а Лиза-а… Это вы-ы? Вот это да!

И обошел раза два вокруг Изольды, несмело повернул ее туда-сюда, причмокнул языком.

— Что могут женщины, а! Их несравненные руки!

— Они еще узнают, что могут наши руки! — мрачно заметила Татьяна, и приподнято-игривое настроение всех троих улетучилось, каждый вдруг вспомнил, зачем Изольда так нарядилась и куда она сейчас пойдет.

Расселись кто где: Петушок у стола, а Изольда с Татьяной — на диване.

— Может, проще где-нибудь подкараулить этих негодяев да и… — сказала Изольда неуверенно. — А, Тань?

Татьяна строго посмотрела на нее.

— Боишься — не ходи. Я что-нибудь еще придумаю. Хотя от тебя требуется только устроиться на фирму Феликса и кое-что узнать. Остальное я сама сделаю.

— Ничего я не боюсь, — Изольда даже обиделась. — Предложила, вот и все. Мне кажется, так было бы проще.

— Наоборот. Ты не забывай, что это организованная банда, мы со стороны, наскоком, ничего не сумеем сделать. Значит, надо проникнуть к ним, войти в доверие, разузнать что нужно. А потом видно будет. — Татьяна не стала раскрывать весь свой план.

— Давайте я пойду, Татьяна Николаевна? — с готовностью предложил Петушок. — Меня в вашем городе никто не знает. Попрошусь к Феликсу грузчиком, думаю, возьмет, если место есть.