Крестная мать - 2

— А Ельцин правильно ее начал! — сейчас же возразил Погорельцев. — Я бы на его месте то же самое сделал. Он по Конституции поступил. Государство есть государство, порядок должен быть. А залупаешься — по морде получи, другим пример не подавай. Пусть теперь чечены помуздыкаются со своим Грозным! Его сто лет восстанавливать! Похлеще Сталинграда разбили.

— Ну, что ты!.. Россия добрая, поможет. Уже и сейчас помогает — стройматериалы в Чечню поехали, деньги… Триллионы! Я не помню точно цифру, что-то за пять с половиной… Сумма! Это сколько нулей, Погорельцев?

— А, нули! — отмахнулся тот. — Не в них суть. Хотя оторвать от России в который уже раз такие деньжищи… И война ведь чего-то стоит — те же триллионы, не иначе. А пусть бы сами чечены и повозились с Грозным. Поняли бы, что старшего брата слушаться надо. А то еще царская Россия вытянула их из феодализма, уму-разуму научила и что получила взамен? Какую благодарность? Да и вообще от всех кавказцев?.. Мы ведь как жили, вспомни: русские дураки все народы богаче себя сделали. На, хохол! На, грузин! На, кыргыз!.. Кушай хорошо, сладко, строй себе метро, дома, дороги асфальтовые, учись в наших вузах, там тебе место уже забронировано. У них вузы эти самые понастроили, учили… на свою голову. Стоило только Горбачеву заикнуться о конфедеративном Союзе, или чего он там замышлял, стоило вожжи ослабить — все тут же разбежались. Десятки ханов-президентов появились, суверенные государства, республики, края, чуть ли не области… Она, эта независимость, всем нам боком вышла. Лежим вот без рук да без ног. Президенты эти гребаные в персональных «боингах» летают да золото-доллары на сберкнижки сгребают. А Россия как была нищая, так и осталась. Да еще и в войну нас втянули… А в Чечне этой все равно порядка не будет, если там власть не применить. Уйди сейчас федеральные войска, что начнется? Грызня и новая бойня между чеченами. С одной стороны — Дудаев со своим войском, с другой — Хаджиев с Автурхановым, с третьей — Лабазанов, он дудаевцев ненавидит, они у него родственников перебили; там Хасбулатов голос подает, у него большой авторитет на родине, много бы людей за него проголосовали… Я думаю, там русский наместник президента нужен с большими полномочиями. Чтоб политику повел жесткую, но справедливую: оружие сдать, к чертовой матери, выбрать всем народом их президента и всем народом решить — жить дальше с Россией или нет? Я бы лично на месте Ельцина отпустил Чечню на все четыре стороны — сколько можно с ними мучиться?

— Конечно, не хотят с нами жить — пусть отделяются, чего их насильно держать? — вступил в разговор еще кто-то из дальнего угла палаты. — Нефть отключить, электричество, газ… и всех попросить, к чертовой матери, по домам, в горы свои вернуться, в аулы. Пусть!

Уже через пять минут спор в палате накалился, раненые офицеры стали кричать, доказывать каждый свою правоту и правду. Сбежались врачи и медсестры, потребовали тишины…

Тягунов все это время лежал молча, закрыв глаза. Ни спорить, ни даже думать ему больше не хотелось. Что тут спорить — все ясно: все они пострадали из-за политики, которую проводят в стране определенные круги. Дудаев, конечно, виноват. Но не сам ли Ельцин ездил в свое время по республикам и раздавал этот самый суверенитет? И сейчас стоит его лицо перед глазами, когда он был в Башкирии и, размахивая руками, в окружившей его толпе сыпал налево и направо: «Берите себе суверенитета, сколько осилите… Все народы должны быть свободны и независимы…» Дудаев и попался на эту удочку — Россия никогда не станет разрушать свою целостность. В противном случае она просто погибнет. И кто же это будет держать у власти правителей-самоубийц?..

Невероятная усталость навалилась на Тягунова, слабость разлилась по всему искалеченному телу. Слабость смежила веки, и он заснул.

…Потекли тягостные, похожие один на другой дни лечения. Ему меняли повязки, делали уколы, чем-то поили и почти насильно кормили — Вячеслав Егорович хандрил, есть ему совсем не хотелось. Он — деятельный и энергичный человек — тяжело сейчас переживал неподвижность, явную свою инвалидность. «Калека! Калека! — говорил он сам с собой. — Кому я такой нужен? Что я могу теперь в этой жизни?»

Он со страхом ждал встречи с Татьяной. Был рад, что она не появляется здесь, в царстве боли и страданий. Может, она ничего не знает про него? Хорошо, если так. Пусть узнает об этом как можно позже — он хотя бы сможет сидеть… А лучше бы она совсем ничего не узнала, лучше бы он ушел из ее жизни, не причиняя еще одного горя этой и так настрадавшейся женщине. Сколько уже бед свалилось на нее, а теперь вот и он, человек-обрубок, без руки и без глаза… Почему он не умер сразу, там, в «бэтээре»? Как можно жить в таком состоянии, как он может надеяться на внимание и заботу с ее стороны, они ведь просто потянулись один к другому…