Крестная мать - 2

— Все равно не положено! — сердито выговаривал Имранов. — Для бойцов женского пола должно быть выделено отдельное помещение. А она почему спит вместе со всеми? Что это такое?

— Извините, товарищ капитан… но она… боится спать одна! — нашелся Саламбек, в волнении переступая босыми ногами на холодном полу. Конечно, он понимал, что нарушил не только дисциплинарный устав…

Отделение подняли, велели одеться и построиться, дверь в комнату, где спала Люся, плотно закрыли.

Махмуд прохаживался вдоль жиденькой и сонной шеренги, читал нотацию:

— В наших подразделениях воюют и женщины, да. Это прежде всего наши, чеченские женщины, которые делят с бойцами тяготы партизанской теперь жизни в горах или горных селениях. Воюют на нашей стороне и украинки, есть девушки из Прибалтики — снайперы. Очень хорошо, что вы решили обратиться за помощью к русской женщине, и она, я знаю, помогла нам. Но спать она должна в другой комнате или дома.

— Виноват, товарищ капитан! — сказал Саламбек. — Но… так получилось. Мы задержались с разговорами, и женщина попросилась переночевать. Законы гостеприимства не позволили мне выставлять ее ночью…

Махмуд помолчал.

— Что ж, пусть отдыхает. Но ты, Саламбек, должен быть наказан.

— Слушаюсь, товарищ капитан! Я готов.

На шум и голоса пришла Люся в наспех накинутой кофточке и джинсах.

— Что здесь происходит, мальчики? — спросила она, позевывая и хлопая ладонью по рту. — Кого и за что здесь наказывают?

— Саламбек нецензурно выражался, — сухо пояснил ей Вахид. — А это запрещено.

— А, вон оно что…

Потом они сидели втроем, запершись в одной из комнат: Махмуд, Саламбек и Люся.

Говорил Махмуд:

— Людмила, вы оказали нашему народу определенную помощь. О ваших публикациях в газете знают в нашем штабе, я привез вам благодарность от генерала Дудаева.

— Да? Вот как! — Люся цвела.

— Вы сделали большое дело и с Обращением к президенту Ельцину, под которым подписались жены летчиков.

— Да, они подписали. Никто ведь из них не хочет, чтобы их мужья погибали там, в Чечне.

— И мы этого не хотим, — продолжал Махмуд, его моложавое интеллигентное лицо омрачилось. — Потому Обращение сегодня же утром поедет в Москву, мы пошлем человека в наш московский пресс-центр Курбанову.

— Ну, смотрите, вам виднее. — Люся пожала плечами. — Но мы договорились с Саламбеком, что я его и здесь, в нашей газете напечатаю.

— Это было бы очень хорошо, — похвалил Махмуд. — Ваши женщины, так же как и наши, выступают против войны. Надо об этом писать и говорить. Потому мы к вам и обратились.

— Я свое слово сдержала… Саламбек, ты поможешь мне поймать машину? Третий час ночи, я одна боюсь. — Люся снова зевнула, глянула на свои маленькие часики.

— Конечно, он проводит вас, даже отвезет домой, Людмила, — заверил Махмуд. — Но перед тем, как вы уедете, я хотел бы вас попросить еще об одном одолжении.

— О каком?

— Напишите о летчиках, которые служат здесь, в Придонске, на военном аэродроме.

— А зачем вам это нужно? И что конкретно я должна написать? — Лицо Вобликовой напряглось: Люся снова, в который уже раз, заподозрила что-то неладное. Чего, собственно, они хотят от нее? И почему такой повышенный интерес к летчикам? И зачем она ездила в Степянку? Почему чеченцев так интересует это Обращение к Ельцину? Что в нем особенного? Таких Обращений в газетах появляется все больше — в России мало кто хочет воевать, особенно протестуют матери тех солдат, что воюют в Чечне, жены офицеров да все здравомыслящие люди. И она, Вобликова, как журналист лишь внесла свою толику в это благое дело — съездила в Степянку, написала от имени женщин Обращение, указав под их фамилиями, как это и полагается в таком серьезном документе, домашние адреса…

А д р е с а!  Люся вздрогнула. Дура! Она же дала Саламбеку  с п и с о к   ж е н   л е т ч и к о в   с   и х   д о м а ш н и м и   а д р е с а м и!..  Бог ты мой, как же она сразу не сообразила? Ведь она… она самая настоящая чеченская шпионка! Ее купили, ей заплатили хорошие деньги за  н у ж н ы е   р а з в е д к е   с в е д е н и я!  А она, глупая, не сразу это поняла! Что же теперь делать?

Махмуд внимательно наблюдал за ней. Он, видно, понял, что в душе этой молодой женщины шла какая-то важная работа, не торопил ее. Ждал — пусть она подумает, сделает нужные для себя выводы. Да, Вобликова вляпалась, и вляпалась серьезно. К тому же разбитная эта журналистка не все еще знает.

— Что вы от меня хотите, черт возьми? — резко спросила она, решив сменить тон разговора. — Мне кажется, я и так Чечне достаточно хорошо помогла.

— Да, а мы хорошо вам заплатили.

— Значит, мы квиты. До свидания! — Люся поднялась. — Саламбек, можешь меня не провожать, деньги на такси у меня, разумеется, есть.

— Не горячитесь, Людмила. — Махмуд улыбался ей вполне дружески. — Окажите нам еще одну услугу. Никто ничего об этом не узнает.

— Какую услугу?

— Да… может, это и не услуга, а просто новая тема для вас. Раз уж вы познакомились с пилотами, с небом…

— Говорите конкретней, Махмуд! — Люся заметно нервничала.